Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

— Важ! С вами все в порядке? Вы, наверное, растерялись?

Ельнец икнул.

— На границе предела Башни очень плотный туман. Чтобы пройти сквозь него, требуются усилия. Но мне говорили, что люди с той стороны не ощущают плотность… Иначе бы я не решился… Как вы, в порядке? А важни… Она испугалась? — великан с некоторой тревогой посмотрел на возок.

Ельнец кивнул в ответ, продолжая икать. Великан отер пот с лица:

— Я сожалею, важ. Но другого выхода не было. У меня серьезное дело. Важни Сьяну очень ждут в Башне.

Ельнец сполз с облучка и неверным движением потянул на себя ручку дверцы:

— Важни! Вот этот важ… Ему нужно поговорить.

Сьяна, без единой кровинки в лице, вылезла из возка.

— Олле. Смотритель Башни. — Великан поклонился. Его движения неожиданно оказались изящными. — Я провожу вас в Башню. А ваш спутник побудет здесь.

Смотритель Башни? Не может быть! Хотя как же не может? Вот он — стоит перед ней.

Великан протянул Сьяне руку. Отказаться она не посмела.

От Олле исходило тепло. Будто Сьяна долго блуждала по мокрому Лесу, продрогла и обессилела, а потом неожиданно оказалась у печки.

* * *

Узорчатый пол, потолок в слабо мерцающих звездочках. И книги, книги повсюду — от пола до потолка. У Сьяны зарябило в глазах. А этот высокий старик, наверное, тут самый главный. Так взглянул на нее, будто Сьяна какое-то насекомое. Может, ему не нравится, что Олле ведет ее за руку? Она отстранилась — с некоторым испугом. Старик чуть заметно кивнул — в знак приветствия или одобряя ее поступок:

— Меня зовут Кригле, важни. Я старший смотритель Башни. Располагайтесь удобно. Нам предстоит разговор.

Олле подвинул ей стул, Сьяна присела. Книжные стеллажи поднимались под самый купол большого круглого зала, нависая над головой.

— Важни, здесь хранятся письмена охоронтов. Люди редко к ним прикасаются. Но у нас перед вами есть серьезные обязательства. И охоронты решили удостоить вас этой чести.

Сьяна была ошеломлена. Обязательства — у охоронтов? Перед кем? Перед Сьяной? Да она никому не нужна. Может, раньше, когда рядом с нею были Ковард и Найя, она и могла заблуждаться. Но теперь она одинока, как забытое Духами деревце, выросшее среди поля.

— Вы немного удивлены, — голос Кригле смягчился. — Вы росли без родителей.

— Мои родители умерли, когда я была младенцем, — от стеснения Сьяна не слышала собственный голос.

— Олле — младший смотритель Времени. Он составляет хронику, где упомянуты вы. Он кое-что вам расскажет, — старший смотритель Времени кивнул, предлагая Олле начать.

Олле чуть наклонился вперед: то, что он скажет, важно. Но в его намеренья не входит обидеть Сьяну. Сьяна снова почувствовала тепло. Это ее успокоило: охоронты, смотрители Башни, выглядят как островиты. Только ростом повыше. А на Лосином острове всякое может случиться…

— Важни, позвольте задать вам вопрос. Вам известно имя отца?

— Да. Его звали Листрун.

Правда, за всю свою жизнь Сьяна слышала имя «Листрун» не больше чем пару раз. И ей это было неважно. Ей нравилось говорить, что она из усадьбы Моховника.

— Я должен расстроить важни: это имя не вписано в родовые карты Долины.

Сьяна вдруг испугалась: Олле только прикинулся вежливым. А на самом деле хочет ее уличить.

— Мне так говорили, важ, — голос Сьяны сорвался. — Мои родители из охотников, дружили с Моховником-старшим.

Олле кинул быстрый взгляд на смотрителя Кригле. Тот велел продолжать.

— Я лишь сообщаю то, что написано в картах. Листрун — искаженное слово. Видимо, кто-то хотел, чтобы в нем сохранился намек на настоящее имя. Но настоящее имя вам сообщить не решились. Это имя Листвинус. Вы когда-нибудь его слышали?

Нет, это имя Сьяне слышать не приходилось.

— Так звали сверхмастера Мирче — до его ухода на Север.

— Сверхмастера Мирче? Я… не…

— Важни, сверхмастер Мирче…

— Нет! Нет!

— Сверхмастер Мирче был вашим отцом, — Олле старался говорить негромко и даже ласково. Но в его интонациях появилась настойчивость: Сьяне придется поверить в то, что он говорит.

— Это не так! Не может этого быть!

— Вашу мать звали Крамой. Она из поместья Бельчатника. Листвинус и Крама сошлись по дороге на Север — без обряда соединения. В их положении было не до обряда. Крама погибла в пути — как и все, кроме Мирче. А родившегося ребенка Мирче сумел спасти и нашел возможность отправить в поместье Моховника.

Сьяна стала красной как рак. Губы ее тряслись:

— Моя мать, она — тоже? Тоже была отщепенкой?

Кригле нахмурился:

— Важни, смотрители Башни не приносят присягу Совету и не служат правителям острова. Они делают свое дело — обращают события в память. «Отщепенец» — всего лишь слово. Так называли людей, которые были когда-то не согласны с Советом.

— Ваша мать разделяла представления Мирче — раз отправилась с ним, — Олле поторопился снова вступить в разговор.

Все, все против нее! Даже смотрители Башни!

Олле взглянул с сочувствием:

— Важни, взгляните сюда, на свое родовое древо. — Он разложил на столе шелковое полотно. — Листвинус действительно происходит из рода пришлых охотников. Но прадед его стал лекарем еще в те времена, когда здесь жили кейрэки.

Кейрэки! Опять кейрэки! Все плохое — из-за кейрэков. Вот и ее родители… Они предали Сьяну, сделали сиротой из-за своих кейрэков. Сьяна уперлась взглядом в расписную столешницу. (И что у них все расписное? Все в перепутанных линиях?) И чего этот Олле так смотрит? Будто ему жалко Сьяну. Да знал бы он, как все было! Как Мирче являлся в усадьбу — слепой и в обносках. Посмешище для охотников. Стыдно рядом стоять. И она почти не поверила, когда на собрании гильдии его назвали сверхмастером.

— Важни, ваш отец был выдающимся лекарем.

Могла ли она догадаться? Мирче всегда приставал к ней с расспросами: как она проводила время? Прикупила ли что из обновок? И почему сердита? И всегда убеждал, что хмуриться ей не к лицу. Будто бы мог увидеть.

Сьяна прикусила губу: ей всегда говорили, что у нее есть наследство. Так вот чей это подарок! Листвинуса, а не Моховника. Листвинус о ней позаботился. Как потом заботился и о детях бывшего друга. И они любили его, Ковард любил и Найя — хотя он им неродной. Они смогли разглядеть. А Сьяна, дурная Сьяна…

— Не стоит себя корить. Ведь вы ничего не знали. Все решили, что так будет лучше. До последнего времени так думал даже сам Мирче.

Хорошенькое утешение. И когда эта пытка кончится? Пусть ее наконец отпустят. Пусть от нее отстанут.