Жажда. Тёмная вода - Ник Никсон

Грудинин подошёл сзади, занес руку со шприцем.

Тонкая игла остановилась в сантиметре от плеча Локуса. Невидимая сила, мощная, неподвластная ни одному смертному, стиснула фокусника в путах внутри собственного тела. Шприц медленно повернулся иглой в сторону его лица и стал медленно приближаться, нацеливаясь в глаз.

Локус дышал быстро и поверхностно, с ненавистью пялясь на разбитый монитор.

— Нет, — едва смог прошептать Грудинин, тщетно борясь с поработившей его силой.

Когда до глаза осталось всего несколько миллиметров, рука остановилась, выронила шприц. Грудинин упал обессилев.

Локуса уже не было рядом.

* * *

Кобальт выбрался из — под мертвых тушь и отряхнулся. Кожа чесалась от слизи, в которой пришлось измазаться, чтобы отбить запах человечины.

На убитых тварях виднелись ошейники с датчиками. Очевидно, ими кто — то управлял, а значит специально направил, чтобы убить его. Твари — солдаты на службе человека — такого еще не приходилось видеть.

Через несколько десятков метров тоннель расширялся, превращаясь в загон, похожий на конюшни. Здесь, по — видимому, и содержались твари. Запах сгнившего мяса и испражнений стоял тошнотворный. В деревянных корытах валялись обглоданные кости и остатки какой — то каши. Твари содержались в тесноте и не имели толком возможности двигаться. Концлагеря для тварей — это что — то новенькое.

Тоннель привел к двери, за которой скрывалось техническое помещение, в нем хранились инструменты и провизия, на крюках сушились снятые с тварей шкуры. Из помещения Кобальт попал в коридор, а затем в жилую зону.

Тишина, приятный теплый свет множества стилизованных под подсвечники светильников. Лакированная деревянная мебель блестела чистотой, на полу сверкали яркими красками ковры. А количеству книг, которыми ломились шкафы, могли позавидовать книжные магазины.

Преодолев жилые помещения, Кобальт вышел в еще один коридор. Услышал странный хрустящий звук, будто кто — то мнет ногами стеклянные осколки. Вошел в просторное хранилище похожее на склеп. На полу среди мертвых тварей и мусора лежал едва живой человек.

— Вы профессор?

На голове мужчины в районе виска виднелось пулевое отверстие. Должно быть, в момент выстрела рука стрелявшего дрогнула, и пуля, войдя в череп, тут же вышла из него через лобную кость. Кровь протянулась за ним полосой на несколько метров. Очевидно, несчастный пытался ползти.

— Где Локус? — спросил Кобальт.

— Он не ведает, что творит…

Профессор выдохнул, глаза его сомкнулись наполовину и застыли.

* * *

Тяжелые дождевые капли стучали по корпусу вертолета, наигрывая жуткую демоническую мелодию. В свете ярких вспышек от молний виднелись трупы пораженных шквальным огнем тварей. Никто из людей не пострадал.

— Смотреть в оба, они могут еще появиться, — приказал командир гвардейцев.

Лучи от подствольных фонарей бегали по окрестностям.

Человек в маске сидел на корточках и внимательно разглядывал одну из мертвых тварей. Витька наблюдал за ним из вертолета, будучи пристегнутым наручниками к ножке сидения.

— Вижу движение, — крикнул командир гвардии.

У входа в гараж показался силуэт мальчишки. Уверенным шагом Локус прошел мимо мертвых тварей и остановился в пяти метрах от человека в маске. Мокрые волосы облепили детское лицо, дождевые капли стекали по щекам, но даже темная вода была не в состоянии потушить его огненный взгляд.

— Теперь ты видишь, в какой мы опасности, — сказал человек в маске. — Я говорил тебе об угрозе нападения тварей на кольцо, но ты не желал слушать.

— Они не сделали ничего плохого. Они просто хотели жить, как и все остальные. Почему вы считаете, что можете убивать их?

— Они хотели убить нас. Это самооборона.

— Это жестоко. Так быть не должно.

— Локус, послушай, я говорил, что профессор — плохой человек, но ты все равно хотел к нему пойти. Так тебе внушил отец, но он тебе не отец, он твой создатель. Он хотел, чтобы ты стал его игрушкой, экспонатом, хотел контролировать тебя. Я же помогу тебе раскрыть твой потенциал полностью. Больше никакой лжи, никаких таблеток, никаких запретов. Ты станешь тем, кем должен быть — нашей надеждой на спасение.

— Я знаю про вас все. Это вы отправляли людей в подземелье.

Мужчина в маске кивнул.

— В кольце живет больше тысячи человек и все они сейчас в огромной опасности. Нападение тварей — только вопрос времени, и нам в этой войне не победить. Я использовал загон в коллекторе, чтобы лучше узнать своего врага — изучить повадки, слабости, найти ключ к тому, как его победить. Те люди были преступниками: ворами и убийцами. Их бы все равно казнили — а так, по крайней мере, они послужили полезному делу. К сожалению, как бы я ни старался, я не могу контролировать тварей. Не могу заставить их отступить, не нападать на нас. Но ты можешь. У тебя уникальный дар, Локус, ты спасешь человечество от грядущего истребления.

— Почему я должен идти с вами?

— Я понимаю тебя, ты на распутье. Когда-то я тоже был в таком положении. Я должен был решить на какой я стороне, и я сделал выбор. Потому что человечество, это больше чем плоть, это суть бытия, вершина божьей мысли. Все мы разные, но мы семья. Твоя семья, Локус.

Локус огляделся на гвардейцев, потом кивнул и сказал:

— Нет. Они моя семья.

Повисло молчание. Человек отступил от мальчика, резко обернулся и крикнул:

— Запускай двигатель!

Его голос перебил громогласный рев. Яркой вспышкой сверкнула молния, освятив приближающиеся к земле черные пятна.

Пилот запустил двигатель. Лопасти нехотя начали вращаться.

Гвардейцы открыли беспорядочный огонь в небо.

Сверху на них обрушились летучие твари. Они хватали гвардейцев за головы, подбрасывали в воздух словно полевых мышей, а там сородичи подхватывали их и разрывали на части. Куски человеческих тел сыпались на землю, кровь смешивалась с дождем.

Гвардейцы стали разбегаться кто куда, отстреливаясь на ходу.

— Быстрее, давай, скотина! — орал на технику пилот.

Витька безуспешно пытался освободиться от наручников. Внезапно прямо перед распахнутой дверью вертолета приземлилась тварь. Открыв пасть, она сделала выпад внутрь салона, попытавшись схватить его. Витька свободной рукой потянул дверь и зажал голову твари. Та дернула могучей шеей, ударила Витьку в живот. Он отлетел, но тут же спружинил назад на собственной руке. В плече что — то хрустнуло, руку пронзила острая боль.

Раздалась автоматная очередь. Тварь выпучила глаза от боли, застыла на мгновение, и через секунду уронила мертвую голову на пол салона. Под тяжестью тела вывалилась наружу.