Семь братьев для Белоснежки - Екатерина Слави

— Я не думала… — тщетно пыталась то ли оправдаться, то ли объяснить Алена.

— Ты не думала, — раздраженно подытожил Егор. Издал тяжелый вздох и повторил: — Уходи.

И видя, что Алена не двигается с места, схватил ее за предплечье, так что кожа под его пальцами вспыхнула болью, и потянул к двери. Он двигался так быстро и стремительно, что она едва поспевала за ним — почти бежала. Открыв двери, Егор вытолкнул Алену в коридор, но не рассчитал силы, и Алена, не удержавшись на ногах, упала на колени.

— Чтоб я тебя больше не видел в моей комнате, — с тихой яростью сказал он, и захлопнутая дверь словно вторила его словам.

Алена осталась в коридоре одна. Какое-то время она неподвижно сидела прямо на полу перед дверью Егора, потом набрала полные легкие воздуха и медленно выдохнула.

— Просто взял и выставил за дверь, — тихо пробормотала она вслух; собственный голос показался ей лишенным каких-либо эмоций.

Поднявшись на ноги, Алена дошла до своей комнаты, зашла внутрь и, приблизившись к кровати, забралась в постель.

В ее сознании звучали не сказанные Егором жестокие слова, а пылкое и одновременно доверчивое: «Аленка», произнесенное горячим шепотом.

«Ты заставляешь себя быть злым и отталкиваешь меня, — мысленно обратилась она к Егору. — Но ведь на самом деле тебе… одиноко».

Алена думала, что теперь ни за что не заснет — будет переживать из-за того, что сейчас произошло, но незаметно для себя самой очень скоро провалилась в сон…

Она стояла напротив озера посреди леса. Вокруг нее — уходящая в небо стена деревьев. Впереди — молочная гладь с островом тумана в центре. Стоило ей лишь коснуться его взглядом, как дрогнул туман, словно почуял гостью, и зашевелился, задвигался, пока не разошелся в стороны. И увидела тогда Алена смутные очертания человеческой фигуры — длинные одежды, длинные волосы до самой воды.

Зашептал вдруг лес шорохом листвы, свистом ветра и птичьим щебетом: «Чарна. Чарна. Чарна». Огляделась Алена, и замерло на миг сердце — выходили из леса звери, становились у нее за спиной, справа от нее и слева, будто преграждали путь обратно.

Почудилось Алене, что позвал ее неслышимый для человеческого уха голос, идущий от воды, и снова посмотрела она туда, где возникла из тумана фигура. Не видела Алена, чтобы фигура эта двигалась или шла по воде, но она приближалась. Сознание девушки несколько раз словно ныряло в мутное беспамятство, а когда возвращалось, фигура каждый раз была все ближе.

Наконец она замерла на поверхности воды — все еще далеко, но теперь Алена точно видела, что перед ней не человек. Сквозь фигуру, словно сотканную из озерной воды — не молочно-белой, а прозрачной, чуть окрашенной в зелень, — Алена видела горные вершины, поднимающиеся в небо на другом берегу озера.

И поняла Алена, что дух стоит перед ней. Дух озера с молочными водами. И хоть были очертания водяного духа изящны и тонки, показалось ей, что нет у этого духа пола — не женщина перед ней, но и не мужчина. А лес вокруг тем временем голосами деревьев и животных продолжал вторить: «Чарна. Чарна. Чарна».

Снова оглянулась Алена на окруживших ее зверей. Были здесь и косули, и лисицы, и олени. С древесных ветвей смотрели большеглазые совы, черные вороны и мелкие пичужки. Взгляд Алены вдруг выхватил стоящую чуть в отдалении возле большой сосны белую волчицу. Красные глаза хищника смотрели на Алену холодного и строго, будто говорили: «Ты сама виновата». А рядом с волчицей сидела маленькая черная кошка, и в желтых глазах ее не было ничего, кроме ожидания.

Заметив краем глаза движение, Алена перевела взгляд на озерного духа, застывшего на поверхности воды. Поднялась от водянистых одежд тонкая рука, и увидела Алена, что рука эта точь-в-точь как человеческая — из живой плоти. Догадалась она, что дух зовет ее к себе. Но не торопилась она идти на зов. Вспомнила предупреждение, сказанное ей однажды незнакомым голосом: «Не отдавай даром».

«Не отдам, — подумала Алена твердо. — Даром — не отдам».

Сделала шаг назад и… проснулась.

К ее удивлению, было утро — за окном едва-едва брезжил рассвет. Казалось, что сон, в котором она вновь очутилась у Белого озера, был длиною в целую ночь. И в этот раз Алена очень хорошо помнила все, что видела в этом сне.

Не спеша вставать, она посмотрела в потолок и прислушалась к собственным ощущениям. Почувствовала, что Аглая в доме — прямо сейчас призрак дома Каффа находился в библиотеке, — и даже не удивилась, что смогла определить насколько точно, хотя это случилось впервые.

Откинув одеяло, девушка встала с постели и вышла из комнаты. Спустилась по лестнице на первый этаж, прошла через гостиную и свернула в правое крыло дома. По пути она никого не встретила — все обитатели этого дома еще спали.

Войдя в библиотеку, она увидела черный силуэт на светлом прямоугольнике одного из окон. Сидящая на подоконнике кошка лениво обернулась назад, не задержала внимания на Алене, словно хотела сказать: «А, это всего лишь ты», и снова повернулась к окну.

Возле стеллажей с книгами из утреннего сумрака соткалась фигура молодой женщины в белом платье.

— Меня искала? — спросила Аглая.

Алена кивнула.

— Тебя, — ответила Алена и кивнула в сторону черной кошки: — И ее.

Потом посмотрела прямо в глаза призраку дома Каффа и спросила:

— Кто вы? Ты и она.

Аглая не торопилась отвечать, и Алена добавила:

— Я видела тебя во сне — там, возле Белого озера. Ты была среди них — тех, кто ей служит. Ты ведь одна из них, верно? — Снова кивнула на черную кошку: — И она тоже. Ее я тоже там видела.

Наверное, в глубине души она надеялась, что Аглая только посмеется над ней и опровергнет ее слова, но та, помолчав, лишь выдохнула, как будто с облегчением:

— Нет больше смысла скрывать. Слишком поздно. Тебя уже не спасти. Так что лучше тебе знать правду.

— Правду? — тихо переспросила Алена, хотя ответа не ждала, вместо этого сама задала еще один вопрос: — Это проклятие… Ты солгала мне. Не ты его наложила, я права? Ты не смогла бы. Такое могущественное и страшное проклятие человеку не по силам, а ты… Ты была всего лишь человеком.

Аглая нахмурилась и, не глядя на Алену, ответила:

— Ты права и в то же время ошибаешься. За проклятием стоит нечеловеческая сила, это так. Но родилось оно в моем сердце. Это было мое желание. И оно исполнилось.

Алена поджала губы, опуская взгляд. Ей хотелось упрекать Аглаю, обвинять ее — она еще никогда так остро не ощущала в себе такой злости к матери Альмы. Почему сейчас? Потому что до сих пор она считала, что проклятие наложила Аглая, что за ним стоит только человеческая воля. Но теперь она осознала — у той силы, которая владеет проклятием, есть своя собственная воля, на которую нельзя повлиять. Это не во власти человека. А потому надежды на то, что проклятие чудесным образом спадет, нет.