Флеш Рояль - Тала Тоцка

Мало того, сам Тимур вел себя при Максиме как бездушная скотина, а ведь он совсем не такой. Он, конечно, не падал в обморок при виде Дининого живота, но был к ней достаточно внимателен, а здесь сидел, как истукан, она прямо ощущала, как сатанеет Домин от безмятежного и равнодушного вида ее мужа. А тот, казалось, будто развлекался.

Динка разозлилась на Тимура. Кто его просил? У Максима есть жена, он сам ее выбрал, с чего вдруг Динке теперь делать ему такой подарок? Пусть ему Чайковская сыновей рожает, это ее ребенок, ни Тимур, ни Максим не будут иметь к нему никакого отношения. Тимур пообещал, что разведется с ней после родов, чтобы ни у кого не возникло лишних подозрений, а там ей и в голову не придет требовать с него алиментов. И помощь ей не нужна, справится как-нибудь, лишь бы их обоих не видеть.

А может, Тимур просто нарочно его дразнил? И такое вполне может быть, зная его любовь к бывшему командиру и нынешнему партнеру. Как же они надоели со своими раскладами и меряниями своих мужских достоинств! Оба играючи распоряжались ее жизнью, разве что еще в карты ее не разыграли, но чем-чем, а призом зрительских симпатий Динка точно становиться не собиралась. Тем более не собиралась делать кубок мира из своего ребенка.

Щелкнул замок, наверное, вернулся Тимур. Динка уже так накрутила себя, что когда в кухне вспыхнул свет, и муж увидел ее лицо, он сразу поднял обе руки, словно защищаясь, и направился к ней со словами:

— Дина, я ничего ему не сказал. У него просто раньше времени началось весеннее обострение.

— Тимур, но это же совсем на него не похоже!

— Кто тебе такое сказал? — муж уселся рядом и отхлебнул остывший чай.

— Нельзя пить после беременных, сам забеременеешь, — Динка отобрала у него чашку. Тимур рассмеялся, а потом снова принял серьезный вид.

— Мне и самому иногда кажется, что он знает, и все же нет, Дина. Возможно, чутье ему говорит, вот только Макс слишком уверен, что это… мой ребенок, — пауза перед словом «мой» была хоть и крохотной, но заметной. — А я не спешу его разубеждать. Это только твое право. Но я считаю, ты кое-что должна знать, — он накрыл ее руку, — Максим не живет с Марго, как с женой, мало того, он собирается с ней развестись. И ты этому причина, или нет, не знаю, но похоже, он серьезно намерен тебя вернуть.

— Как у него все легко, — Динка горько покачала головой, однако руку не убрала, — хочу женюсь, хочу развожусь. Дина, марш к Тимуру, Дина, к ноге. И ты считаешь, я смогу вернуться к нему после всего этого?

— Зная тебя, может и нет, но у тебя будет его ребенок, Динка, разве Макс не должен в конце концов узнать правду? И скажет ли тебе спасибо сын за то, что ты лишишь его отца, — он улыбнулся в темноте, — пусть даже такого сумасшедшего?

— Я не смогу его простить, Тимур, — упрямо ответила Динка, снова кутаясь в плед.

— А ты не торопись, — Тимур откинулся на спинку дивана, — в любом случае решение принимать тебе. Но ты должна знать еще одно. Я не хотел тебя тогда пугать, Дина, Лану убили именно для того, чтобы заставить Макса жениться на Чайковской. И он согласился, не раздумывая, не потому, что мечтал занять место Бетховена, точнее, — поправился он, — не только потому. Тебе грозила опасность, и выход Макс видел в том, чтобы встать в самом верху и убрать тех, кто мог тебе навредить по указке Марго. Я это понял намного позже, видимо, он мне тоже не доверял.

— И когда ты это понял?

— Когда он почти всех убрал, — они посмотрели в темноте друг на друга, и Тимур сжал ее ладонь.

— Ты так говоришь, как будто Марго не дочь авторитета, а какая-то всесильная рука. Исчадие ада прямо!

— Не исчадие, — согласился Тимур, — но ее отец на тот момент был жив и легко исполнил бы ее прихоть, она привыкла, что в ее мире все решается силой. Она заказала Макса, Дина. Мне заказала.

— Что? — Динка в ужасе привстала на колени. — Что ты такое говоришь, Тимур?

— Успокойся, — он взял ее за руки и усадил назад, — мы с Максом специально ее к этому подвели. Чтобы она не наняла настоящего киллера. Мы с ним весь месяц собачились у нее на глазах, зато у нас теперь есть фора.

— Но почему, Тимур? — Динка не могла справиться с волнением. — Ведь он ее муж, зачем ей его убивать?

— Он не спит с ней, она хочет ребенка, с тех пор, как узнала о твоей беременности, вообще ему жизни не дает. А когда поняла, что он с ней разведется, обратилась ко мне.

— Но ты… Ты же не собираешься…

— Конечно, нет, Дина, я не убийца, — Тимур встал и подошел к окну. Теперь его профиль освещал уличный свет, пряди свисали на лоб, и Динка некстати подумала, какой он красивый парень. — К тому же мне совесть не позволит сиротить твоего ребенка. Рано или поздно Максим все узнает, но это будет только твое решение, Дина. Если ты не хочешь, ты останешься моей женой, и у твоего сына будет мое имя.

— Откуда… — Динка облизнула пересохшие губы, — откуда такое благородство, Тимур? Ты же даже спать со мной перестал из-за ребенка?

— Ты это так восприняла, да? — он подошел к ней, присел на корточки и взял ее руки в свои. — Некоторое время я жил иллюзией, что у нас все получится, что моей любви хватит, но я ошибся, Дина. Ты так и не стала моей, Горец все время стоял между нами, еще и сына своего умудрился между нами всунуть, — он говорил с улыбкой в голосе, но Динке все равно хотелось плакать. Все эта надоевшая беременность, вечно глаза на мокром месте. — Он ведь тогда стоял в дверях и смотрел, ты поэтому захотела со мной, на их свадьбе?

Динка кивнула и порадовалась, что темно, и ее муж не видит, как залилась краской его неверная жена.

— Я чувствовал его присутствие спиной, но мне тогда было наплевать, я так хотел тебя…

— Все не так, Тимур, — теперь она взяла его за руки, — мне было хорошо с тобой, я любила тебя, иначе бы не смогла.

— Я знаю, Диночка. И если бы не было Максима, у нас бы все получилось, но у вас с ним какая-то особая, ненормальная связь. Такой любви не бывает. А мне не хочется подбирать крошки с чужого стола, понимаешь, Дина? Ты же знаешь о Лене? — спросил он без перехода. Динка снова кивнула. — Мне нужно было оторваться от тебя, поэтому я с Леной. Я хочу чего-то своего, а не быть вечным громоотводом.

— Мне самой иногда жаль, что это его ребенок, — прошептала Динка, глотая слезы. Они все-таки покатились из глаз. — Если бы это был твой ребенок, я на Максима даже не взглянула бы никогда, Тимур!

— Я знаю. Но он не мой, значит, не судьба, — он протянул руку и вытер влажную дорожку, — твой сын оказался умнее всех нас, сам все решил, — и, помолчав, добавил: — Ты все равно любила бы Макса, Дина, а мне не очень хочется всю свою жизнь посвятить несчастной любви. Поэтому мы потом все равно разведемся, когда ты решишь, что готова.

В сериале влюбленный мужчина непременно любил бы до гробовой доски и молча страдал, зажав сердце в кулак. Господи, как же хорошо, что Тимур не смотрит сериалы!