Таис Афинская - Иван Антонович Ефремов

Лицо гостя отразило сдержанную улыбку.

— Моя Страна Небес, как мы ее зовем иначе Срединная, лежит по вашей мере на двадцать тысяч стадий восточнее Реки Песков. Нас, жителей ее, больше, чем я видел по всему пути, включая Персию.

— А что вы знаете о Восточном океане?

— Наша империя простирается до его берегов, и мои соотечественники ловят рыбу в его водах. Мы не знаем, как велик океан и что лежит за ним, но до его берегов отсюда примерно шестьдесят тысяч стадий.

Лисипп, не скрывая удивления, раскрыл рот, а Таис почувствовала холодок, бегущий по спине. Только вчера Лисипп рассказал о колоссальных пространствах Либии, простершихся к югу, а сегодня странный желтолицый человек с несомненной правдивостью говорит о невообразимо огромной населенной суше — Ойкумене. Путешествие Диониса в Индию, с детства воспринятое как деяние могущественного бога, оказалось малым перед тем, что содеял этот среднего роста пожилой тонкокостный человек с изборожденным морщинами желтым лицом, пришедший из стран далеко за мнимыми обиталищами богов.

И сердце Таис переполнилось острой жалостью к Александру, со сверхчеловеческим героизмом пробивавшемуся через сонмы врагов, находясь от цели на все еще вдвое большем расстоянии, чем до сих пор пройденное. Ученик великого философа не подозревал, что его ведет невежественный слепец. Может быть, овомантия Лисиппа наполнила Таис уверенностью, что и в Индии пределы Ойкумены окажутся гораздо дальше показанных на эллинских картах.

Мир, оказывается, устроен гораздо сложнее и куда более огромен, чем это думали сподвижники Александра и его философы. Как передать это Александру, не желавшему слушать даже собственных криптий, разведавших про большую пустыню и длинные ряды гор, находящиеся на восток от Крыши Мира. Если бы не яростные в битвах скифы, он пошел бы дальше к востоку, за Александрию Эсхату. Невесту Смерти, унесшую Леонтиска! Отнять у Александра мечту — первым из смертных достичь пределов мира — нельзя. И где эти пределы? Миллионы желтокожих обитателей империи Неба на Восточном океане, судя по путешественнику с непроизносимым именем, обладают высокими для варваров познаниями и искусством.

Так думала афинянка, глядя на гостя, который, сложив тонкие пальцы, отдыхал в глубоком персидском кресле. Он с охотой принял приглашение остановиться в доме Лисиппа перед тем, как уехать в Вавилон, где рассчитывал познакомиться со столицей мудрецов и магов западной Азии, а затем встретиться с Александром.

За несколько дней, пока путешественник гостил у Лисиппа, Таис узнала множество вещей, которые у себя на родине посчитала бы за сказку. Небесная империя возникла в древности не менее глубокой, чем Египет, Крит и Месопотамия. Путешественник говорил о точном календаре, рассчитанном за две тысячи лет до постройки Парфенона. По его уверениям, основание государства произошло еще за две тысячи лет до установления этого календаря. Он рассказывал об искусных ремесленниках и художниках, об астрономах, составивших карты неба, о механиках, создавших сложные водоразборные устройства, необыкновенные высокие мосты, башни храмов из железа, фарфора и бронзы, о дворцах на холмах, насыпанных человеческими руками, об искусственных озерах, выкопанных тысячами рабов.

Мудрецы Небесной страны придумали машину для предсказаний землетрясений и узнавания мест, где они случались. Путешественник красочно описал украшенную трудами людей природу, горы с храмами на вершинах, к которым построили широкие лестницы в тысячи ступеней, обсаженные вековыми деревьями; дороги из политого голубой глазурью синего кирпича, ведущие к священным местам, аллеи высокоствольных сосен с белой корой, одинаковой высоты и возраста, протянувшиеся на сотни стадий.

Сын Небесной страны говорил об искусных врачах, исцеляющих при посредстве золотых иголочек, вонзаемых в больное место. Невероятным показалось эллинам упоминание о двух зеркалах из стекла и металла, находившихся во дворце императора. С помощью их врач якобы мог рассматривать человека насквозь и находить внутри тела места, пораженные болезнью. Таис, заслужившая уважение путешественника неуемным любопытством и умными вопросами, получила в подарок маленькую фарфоровую чашку с необыкновенным синим рисунком камышей и летящих птиц, завернутую в кусок шелка изумительного золотого цвета.

Афинянка не поскупилась отдарить раскосого мудреца, поднеся ему блюдце черного фарфора, какого он не видел никогда, несмотря на множество пройденных стран. С догадливостью заботливой женщины Таис заставила путешественника принять кедровую шкатулку с золотыми статерами, только что отчеканенными, с профилем Александра по модели Лисиппа. Мудрец, явно стесненный в деньгах и, очевидно, надеявшийся на помощь Александра, очень растрогался. Следом за Таис Лисипп тоже дал ему немалую сумму для окончания путешествия. Теперь желтолицый мог спокойно ехать в Вавилон и дожидаться Александра хоть два-три года.

Тогда он принес Таис серьги изумительной работы, видимо последнюю драгоценность, уцелевшую за дальний путь. Серьги из прозрачного бледно-зеленого камня необычайной прочности состояли из колец и миниатюрных шариков — одни внутри других, выточенных из цельного куска, без нарушения монолитности камня. Подвешенные к ушам на золотых крючках, серьги нежно и тихо звенели отзвуком далекого ветра по сухим тростникам. Заключенные внутри шариков крошечные розетки из ограненных кусков камня, называемого в далекой империи «глазом тигра», переливались сквозь прорези таинственным лунным светом. Искусство камнерезов страны желтолицых превосходило все виденное до сих пор эллинами и заставляло верить рассказам путешественника. Афинянка подолгу любовалась изделием из неслыханно далекой страны, боясь часто надевать такую редкость.

Желтолицый удивил Лисиппа и Таис легендой о рождении первых существ из яйца, которое Бог Неба Тьянь уронил в Великие Воды с небес на землю. Эта легенда близко напоминала орфические учения о начале начал.

Гуань-Инь, матерь милосердия и познания, могуществом равная мужским божествам Неба и Грома, очень походила на Великую Матерь Крита и Малой Азии. Под конец путешественник огорчил Таис убеждением, что все в мире имеет два начала — Янь и Инь. Все светлое, дневное, небесное связано с мужским началом Янь, все темное, ночное, земное — с женским Инь. Инь должна находиться в строгом подчинении Янь. Тогда жизнь будет направляться к свету и небесам. Возмущенная Таис предсказала желтолицему, что его империя будет всегда на более низком уровне духовного развития, чем те страны, где женское начало признается благотворным и созидающим. Кроме того, страны с угнетенной женской половиной человеческого рода никогда не отличались доблестью и мужеством в войне и борьбе с врагами. Порабощение женщины неизбежно влечет за собой рождение рабских душ и у мужчин.

Лисипп напомнил разгорячившейся афинянке о некоторых именах Кибелы, Великой женской богини, например, Владычица Нижней Бездны, Царица Земли, совпадавших с аспектом Инь. На это Таис сердито ответила, что обликов у Великой Матери много, но дело не в них, а в тех последствиях общественного