Битва за Балтику - Владимир Шигин

Жестом остановив словоблудие адъютанта, Тучков отвечал ему с достоинством:

– Именем военного совета крепости прошу изъявить его величеству признательность за столь высокое мнение о нас. Заверяю вас, что немедленно передам ваше предложение господину бригадиру!

После этого оба офицера вынули из карманов часы и сверили время. Затем барон Розен отбыл на шлюпке к королю, а капитан Тучков отправился с докладом к Слизову.

В совещательной комнате он застал уже не только Слизова с Лавровым, но и Эка с Тизенгаузом. Поняв, что за трусость их ждет неминуемый арест и суд, оба прибежали к Слизову и выклянчили у него прощение. Петр Борисович был мужиком незлобливым и немцев простил, пригрозил только:

– Смотрите у меня, шмерцы колбасные, ежели еще что узнаю, сразу шпаги отберу!

– О, господин гросс-капитан, мы тепер ест два храбрый русский зольдат! – заверили его в своей преданности «шмерцы».

Выслушав доклад Тучкова, Слизов обвел глазами членов совета:

– Ну, какие будут мнения?

Как самый младший по чину первым встал Тучков:

– Защищаться до последнего вздоха!

Эк с Тизенгаузеном переглядывались. Ультиматум короля их испугал не на шутку.

– Мы сей документ подписайт не желаем! – наконец подал голос за обоих Эк. – Мы капитулирэн!

– А пошли вы отсель! – рявкнул Слизов и пинками выгнал обоих взашей.

Дальше члены совета занялись распределением людей по бастионам и пушкам.

Из воспоминаний С. Тучкова: «По тесноте дома вышли мы на площадь, где продолжали делать разные предложения, рассуждать и спорить. Как вдруг пушечное ядро, пролетевшее через наши головы, заставило нас прервать рассуждения. Каждый из членов ухватился за часы и, взглянув, увидел, что не два, но три часа уже протекло. Все бросились к своим местам. Я побежал на назначенный для пребывания моего, так называемый главный Фридрихсгамский бастион, лежащий против самого фарватера. На нем находилось 17 пушек большого калибра, да на равелине еще девять. Неприятель, устроя гребные свои суда в три колонны одна за другою, с музыкой и криком пустился прямо по фарватеру. Мы открыли сильный огонь как с главного бастиона, так и с двух соседственных, с равелинов и батарей, в плацдармах гласиса устроенных. Сие сопротивление остановило стремление неприятеля, и он, уклоняясь к противному берегу залива, начал изыскивать способ вдоль оного пройти в самую гавань, но по причине множества подводных каменей ход был весьма затруднителен. Впереди ехала небольшая шлюпка, бросавшая бесперестанно лот или промер в воду. Между тем как главные его силы занимались сим медленным ходом. Поставлено было с их стороны против бастиона моего шесть бомбардирских галиотов, которые начали бомбардировать оный из мортир. Шведы знали, что в сем бастионе устроен самый большой пороховой погреб, но, к счастью, ни одна бомба к нам не долетала, их все разрывало на воздухе. Удивительно, что шведы – люди, столь много бывшие в войне, не догадались осмотреть бомбовые трубки, состав которых, как это заключить можно, слишком высох».

В это время в крепости раздались радостные крики. Бывший на гласисе Слизов озадаченно обернулся, что там еще такое? В открытые ворота Фридрихсгама вступал пришедший на помощь гренадерский батальон. Усатый подполковник кричал, размахивая шпагой:

– Мы первые, за нами еще войска идут!

– Слава, те Господи! – перекрестился Слизов. – Теперь-то уж выстоим!

В это время на кронверках раздалось сразу несколько взрывов. Шведы кричали от радости на своих судах, но к происшедшему они не имели никакого отношения. Это разрывались в куски старые проржавевшие чугунные пушки, убивая и калеча прислугу. На остальных рассыпались гнилые лафеты. Между пушками метался черный от пороха и гари Тучков:

– Раненых быстро в госпиталь! Мертвых оттаскивайте в сторону! Поручик, берите людей и быстро в арсенал за новыми пушками. Да знаю, что там такая же ржа, как и эти, но других у нас нет!

Взрывы наших пушек приободрили шведов, и они подналегли на весла. И в этот момент резко поменялась погода. Налетел ураганный ветер и начал хлестать проливной дождь. Стена дождя была столь плотная, что с крепости не было ничего видно, а порывами ветра людей едва не сдувало со стен. Можно только представить, что творилось на море у шведов!

– Кажется, на сегодня отвоевались! – удовлетворенно констатировал Слизов, придерживая рукой треуголку, чтобы та не улетела.

Чтобы не сталкиваться, на шведских судах зажгли фонари, и стало очевидно, что неприятель уходит от крепости.

– Да, против Бога не попрешь, будь ты хоть король! – говорили наши, вслед противнику поглядывая.

Из штормовой тьмы раздавались бедственные выстрелы и крики о помощи. Там кто-то уже тонул.

Спустя несколько часов в крепость прискакал генерал-поручик Буксгевден и с ним подошли еще два батальона пехоты. Заслушав Слизова и сразу прибежавшего генерала Эка, Буксгевден ускакал обратно.

О постыдном поведении немцев Слизов ему так ничего и не сказал, знал, что немец немца всегда прикроет, как говорится, ворон ворону глаза не выклюет…

Утром в бухте обнаружили четыре затонувшие шведские канонерки, а прибой выбрасывал и выбрасывал тела мертвых шведов. Этот день прошел спокойно. Шведский флот держался вдали, приходя в себя и от прошлого сражения и шквала. Наши спешно укрепляли оборону. Заменили совсем уж старые пушки. В самой гавани скрытно поставили большую батарею, замаскировав ее деревьями. То-то будет Густаву сюрприз, когда сунется!

* * *

Целую неделю король терзался сомнением, глядя на бастионы Фридрихсгама: атаковать их снова или нет. Наконец он решился. На этот раз атака крепости была поручена капитану Виргину, которому для этого было выделено двадцать пять судов. Увы, на подходе к крепости Виргин попал под ожесточенный перекрестный огонь. По нему вовсю палили как из крепости, так и скрытно возведенная фланговая батарея, о существовании которой шведы ничего не знали. Не молчали и суда бригадира Слизова! Ни одно ядро не пролетало мимо! Неся большие потери, королевские суда отошли от берега и сгрудились на главном фарватере, не зная, что делать дальше. А фридрихсгамские пушки все гремели и гремели. Затем чадя пожарами, флот неприятеля потянулся на выход из залива. Неся огромные потери, Виргин выходил из боя. Сражение за Фридрихсгам было выиграно!

– Мы не лиходеи какие! – делились наши солдаты впечатлениями о бое. – Пущай себе бегут, сердешные!

Факт бегства от стен Фридрихсгама был настолько позорен, что не был обойден впоследствии и шведскими историками. Один из них писал по тому поводу: «Этот факт остается совершенно необъяснимым, так как в распоряжении шведов имелось достаточно боевых сил. Полное незнание военного искусства и недостаточно серьезное отношение к делу и здесь были главными причинами непонятного явления…» Увы, шведский историк не назвал самую главную причину поражения шведского флота при Фридрихсгаме – умелые действия капитан-командора Слизова, (коего шведы в своих донесениях почему-то на протяжении всей войны упорно именовали контр-адмиралом!).