Смерть и золото - Уилбур Смит

Гарет тем временем отобрал группу воинов харари и начал показывать им, как стрелять из пулемета «виккерс», после чего провел совместную тренировку с участием пехоты и конницы, обучая пулеметчиков прикрывать действия своих войск.

Он также нашел время, чтобы получше обследовать путь отступления вверх по ущелью, отметить все подходящие для устройства обороны места; он лично проследил за обустройством пулеметных гнезд и рытьем траншей на крутых каменистых склонах. Противник, наступая вверх по извилистой и узкой дороге, попадет под сосредоточенный огонь на каждом изгибе и повороте и будет крайне уязвим для стремительных и мощных как паровой каток атак пеших воинов, укрывающихся в траншеях над дорогой, хорошо спрятанных среди камней.

Сама дорога была выровнена, крутые изгибы расширены, чтобы бронированные машины могли свободно отойти, когда позиция у входа в ущелье будет оставлена под напором превосходящих сил итальянцев. И теперь все ждали, готовые к бою насколько это возможно, и медленное течение времени здорово портило всем нервы.

Так что они испытали даже некоторое облегчение, когда разведчики, днем и ночью неусыпно наблюдавшие за укрепленным лагерем итальянцев, доложили военному совету раса, что туда на большой скорости прибыли странные машины – без колес, – которые усилили и без того мощную группировку, собранную для удара по ним, и что все эти машины ежедневно участвуют в какой-то бешеной гонке, раскатывая с рассвета до заката огромными кругами по открытым пространствам равнины, причем без какой-либо понятной цели.

– Без колес… – размышлял вслух Гарет, приподняв бровь и глядя на Джейка. – Понимаешь, о чем речь, старина, не так ли?

– Боюсь, что да, – кивнул Джейк. – Но лучше самим смотаться туда и поглядеть.

Висевшая в небе половинка луны давала достаточно света, чтобы ясно видеть глубокие рытвины, оставленные в мягкой, сыпучей земле стальными траками танков, похожие на следы гигантской многоножки.

Джейк присел на корточки, задумчиво их изучая. Теперь он уже знал, что то, чего он больше всего опасался, скоро произойдет. Ему придется вести свои дорогие и любимые машинки в бой против гусеничных чудовищ с более мощной броней, с вращающимися башнями, в которых установлены крупнокалиберные скорострельные пушки. Пушки, которые могут всадить снаряд прямо в лобовую броню, который пробьет насквозь блок цилиндров, прострелит навылет весь корпус, разнесет в клочья любого члена экипажа, который попадется на пути, потом проткнет заднюю броню и полетит дальше, имея все еще достаточную скорость, чтобы проделать то же самое с машиной, идущей позади.

– Танки, – прошептал он. – Проклятые танки.

– Надо же, среди нас имеется настоящий Соколиный Глаз, – насмешливо пробормотал Гарет, удобно устроившийся на башне «Свиньи Присциллы». – Какой-нибудь новичок мог бы подумать, что эти следы оставил динозавр, но нашего востроглазого Бартона, этого сына техасских прерий, не проведешь! – Он высунул из люка руку и притушил окурок сигарки о броню – действие, которое, он прекрасно знал, здорово разозлит Джейка.

Джейк крякнул и поднялся на ноги.

– Я тебе на следующий день рождения подарю пепельницу, – резко бросил он. Его не столько злила мысль, что по его возлюбленным «железным леди» могут стрелять из винтовок, пулеметов, а теперь еще и из пушек, или что они все исцарапаны отлетающими камнями и колючим кустарником. Намеренное тушение горящей сигарки о боевую броню сильно раздражало его, к тому же он понимал, что это сделано нарочно.

– Извини, старик, – невинно улыбнулся Гарет. – Просто забылся. Больше такое не повторится.

Джейк запрыгнул на корпус и скользнул в водительский люк. Держа двигатель на самых малых оборотах, так что звук от него был таким же тихим и мелодичным для его слуха, как концерт Баха, он направил «Присциллу» дальше по залитой лунным светом равнине.

Когда Джейк и Гарет оставались наедине, как сейчас, выбравшись на разведку, или работая вдвоем в ущелье, кинжал соперничества покоился в ножнах, их отношения оставались нормальными и спокойными, и лишь изредка в них проскальзывала незначительная колющая нотка противостояния и борьбы за превосходство. И только в присутствии Вики Камберуэлл этот кинжал являлся на белый свет.

Джейк сейчас как раз думал именно об этом любовном треугольнике – он размышлял о нем каждый день. Он отлично понимал, что после той ночи на твердой как камень земле, когда они с Вики познали друг друга, она целиком и полностью принадлежит ему, она – его женщина. Это было слишком чудесное ощущение, чтобы делить его с кем-либо еще и чтобы оно не изменило их обоих весьма значительно.

И тем не менее за несколько недель, прошедших с той ночи, у них почти не было случая, чтобы подтвердить свое отношение друг к другу, – единственный раз им удалось на пару часов тайком уединиться у высокого, рассыпающего вокруг капли влаги водопада в ущелье, на узком выступе черного утеса, затененном и прохладном, поросшем мягким мхом и скрытом от любопытных глаз нависающей скалой. Мох оказался таким мягким, прямо как пуховая перина, а после этого они поплавали голышом в бурлящем котловане у подножия водопада, и ее тело казалось бледным и тоненьким и таким замечательно прекрасным в темной воде…

А потом он снова стал замечать, как она сидит с Гаретом Суэйлсом, – она так смеялась, так близко наклонялась к нему, чтобы услышать какое-то его высказывание, произнесенное почти шепотом, и он вспомнил притворно-скромное выражение ее лица при его вспышках негодования по каждому подобному поводу, ее смеющиеся глаза и улыбку на губах… Однажды она бездумно и беспечно коснулась руки Гарета, разговаривая с ним, – жест, выражающий близость и как бы утверждающий права собственника, и Джейк ощутил прилив жуткой черной ревности и злобы, заполнивший все его существо.

Джейк прекрасно сознавал, что она не была настолько глупа или наивна, чтобы попасть в сети, которые сплетал Гарет. Их любовные игры были столь прекрасны и чудесны, столь несравнимы ни с чем подобным в жизни обоих, что было просто невозможно, чтобы она ушла от него и переметнулась к кому-то другому.

И все же между Вики и Гаретом было что-то свое – смех и шуточки, которые делили и понимали только они. Иной раз он замечал, как они стоят вдвоем на каменном выступе, нависающем над лагерем, или бродят в роще рядом с ним, касаясь друг друга и увлеченно о чем-то беседуя. Пару раз он замечал, что они оба одновременно отсутствуют в пределах видимости, и довольно долго, целое утро. Но это ничего не значило, он был уверен. Конечно, ей нравился Гарет Суэйлс, даже больше, чем просто нравился, это он тоже понимал. Но это было просто чувство товарищества и дружеской привязанности. К Гарету трудно не привязаться: он красавец и всегда отлично выглядит, у него поразительное чувство юмора, он здорово умеет высмеивать все нелепости и случайности их нынешнего существования. А кроме того, в его присутствии всегда возникала твердая уверенность, что под этой блестящей внешностью и явно переигрываемой маской фата и проходимца таится другой, настоящий человек.

– Ага, – сардонически ухмыльнулся в темноте Джейк, направляя машину на юго-восток, в объезд пятна светящегося неба, отмечавшего расположение итальянских укреплений возле Колодцев Чалди. – Я люблю этого парня. Не доверяю ему, но люблю, но только до тех пор, пока он, черт бы его драл, держится подальше от моей женщины!