История Персидской империи - Альберт Олмстед

Афины были слишком истощены, чтобы бороться. Когда они дали конституцию Эритрее, советники должны были поклясться, что они никогда не примут назад тех, кто искал убежища у мидийцев. Милет вернулся к своему союзу с персами. Эвантес проиграл Саламин финикийцу, который на своих монетах чередовал свой родной язык с кипрским диалектом и греческими буквами. Лапетом правил финикиец Сидкимилк. Баалмилк I стал царем Китиона вскоре после окончания этой большой войны. Он изображал на своих монетах обнаженного Мелькарта Тирского с львиной шкурой и луком, а на обратной стороне — сидящего рычащего льва и свое собственное имя. С помощью персов Баалмилк напал на Идалий, но был отбит. Его царь Стасикипр осыпал почестями врача Онасила, сына Онасикипра, и его братьев, которые выхаживали раненых в войнах с мидянами.

Кимон возвратился из своего десятилетнего изгнания в начале 451 г. до н. э. Под его влиянием договор с Аргосом был расторгнут и заключено перемирие со Спартой. Афины становились все более консервативными, и можно было ожидать, что они будут проводить более активную антиперсидскую политику. Артмий, сын Питонакса, был проксеном, официальным другом Афин, приехавшим из Каппадокийской Зелеи. Он был послан в Грецию с достаточной суммой денег, чтобы противодействовать этой тенденции. Разъяренные афиняне проголосовали за то, чтобы считать «бесчестными людьми и врагами афинского народа и его союзников его (Артмия. — Пер.) и его семью, потому что он привез золото от мидийцев пелопоннесцам». В Акрополе была установлена бронзовая пластина с выгравированным на ней указом, к ней часто обращались за справкой и цитировали ораторы в следующем веке.

После такой победы консерваторов стало ясно, что в начале 450 г. до н. э. афиняне проголосуют за возобновление войны и командование вооруженными силами будет передано Кимону. Шестьдесят кораблей были посланы Амиртею, который по-прежнему сидел в болотах Египта. Оставшиеся от двухсот трирем корабли пошли с Кимоном на Кипр, где он обнаружил, что остров удерживает Артабаз с тремястами кораблями из Финикии при поддержке киликийских войск Мегабиза. Несмотря на явное численное превосходство противника, Кимон без колебаний напал на него. Марий был захвачен, а Китион осажден, и провианта не хватало; Кимон умер, и осада была снята (449 до н. э.). Гордость афинян успокоилась, когда было отбито нападение одновременно с суши и моря, но экспедиция после этого возвратилась домой, подобрав по дороге эскадру, посланную на помощь Амиртею. После отступления афинян сын Баалмилка Азбаал наконец захватил Идалий. В знак победы Китиона он заменил непокорного льва на монетах своего отца торжествующим финикийским львом, пожирающим греческого оленя.

Теперь, когда Кимон, ярый противник Персии, был устранен, не могло быть серьезных препятствий к выдвижению мирного предложения. Логика тяжелых событий наконец убедила Перикла, что Афины при поддержке Делийской лиги, в которой уже появились признаки центробежных тенденций, не были равны по силам «варварской» империи с ее огромными ресурсами. Обе империи пришли к пониманию того, что пограничные столкновения не имеют большого значения по сравнению с тем бесспорным фактом, что Спарта с ее Пелопоннесской лигой их общий враг. Чтобы избежать ее вторжения, им обеим было выгодно заключить прочный мир, который должен был свести к минимуму возможность пограничных споров.

В начале 449 г. до н. э. в Сузы было отправлено посольство, возглавляемое Каллиасом. Благодаря, без сомнения, спланированной «случайности» одновременно с ним там появилось посольство с Аргоса, союзника Афин. Аргосцы напомнили Артаксерксу об их былой дружбе с отцом царя и поинтересовались, продолжается ли все еще эта дружба, или он теперь считает их своими врагами. Их уверили: «Конечно, она продолжается! Никакой другой город я не считаю для себя большим другом, чем Аргос!»

Мы можем быть уверенными, что при поддержке аргосцев Каллиас с послами затем заключил с Артаксерксом договор, который с тех пор стал известен грекам как «мир Каллиаса». Обе стороны сделали уступки, чтобы добиться этого шедевра мудрой государственной политики. Сам мир был заключен на основе status quo ante bellum (положение, существовавшее до начала войны, — лат.). Персия впервые признала потерю греческих городов в Азии, которые были приняты в Афинскую империю, тогда как Афины, в свою очередь, перестали претендовать на «освобождение» тех городов, которые по праву принадлежали Великому царю.

Этот вовсе не подразумевало, что эти греческие города были бессердечно брошены на произвол судьбы. Те, что находились под властью Афин, конечно, имели автономию, которую гарантировала конституция Делийской лиги и которую никогда формально не отказывались признавать; и хотя Афины, естественно, предпочитали, чтобы эта автономия осуществлялась через демократическое правительство на родине, все еще существовали консервативные исключения. Афины поэтому находились в отличном положении, чтобы требовать от Персии разрешить похожую автономию ее греческим вассальным государствам, и, чтобы убедиться в том, что она не будет подвергаться опасности со стороны честолюбивых сатрапов, Артаксеркс добавил еще одно условие: даже набранным в сатрапии рекрутам не позволялось находиться к побережью ближе трехдневного перехода. В Делийской лиге величину «взносов» отдельных входящих в нее государств определяла власть, за которую проголосовали как за «руководство»; и когда лига превратилась в империю, эти «взносы» превратились в «дань», и суммы налогообложения увеличились. Городам, которые оставались под властью Персии, повезло больше. Артаксеркс пообещал, что размер их дани останется таким, каким он был установлен два поколения назад после почти забытого Ионического восстания, и теперь эта дань была просто формальной ввиду возросшего благосостояния греческих государств под властью Персии.

Чтобы избежать споров в будущем, договаривающиеся стороны приняли нечто вроде государственного плана создания демилитаризованной зоны вдоль границы двух империй. Недавние раскопки современных той эпохе развалин показывают, как тщательно соблюдался приказ, запрещающий строительство фортификационных сооружений, и как вследствие этого стали процветать города. Регулярные войска не могли перейти на западе реку Халис, в то время как даже рекруты сатрапии — мы это уже видели — должны были находиться на приличном расстоянии от моря. Огромный флот был распущен, и не имело значения, что его действия с тех пор были ограничены акваторией Средиземного моря к востоку от Фаселиса (приморский город Ликии у Памфилийского залива, дорийская колония. — Пер.), рекой Нессус, Кианейскими скалами и Каледонскими островами. Мы можем быть уверенными в том, что договор также ограничивал и афинский флот. Что еще более важно, Афины специально отказались от помощи в будущем мятежникам в Египте или Ливии.

Защищенный этим договором, Артаксеркс взялся за решение проблемы Египта. В 449–448 гг. до н. э. было приказано доставить камни для строительства из Хаммаматских каменоломен. Арсамес был призван к царскому двору и вернулся, везя с собой Инара и пленных греческих полководцев. Царица-мать Аместрис постоянно требовала их казни, но в течение пяти лет Артаксеркс противостоял ее настойчивости. Потом Инара посадили на кол, а пятьдесят греков были обезглавлены. На цилиндрической печати Артаксеркса изображена сцена убийства мятежника в двойной египетской короне, а связанные веревкой греки ожидают наказания. Позднее Таннирасу были дарованы владения его отца.