Люди Севера: История викингов, 793–1241 - Хейвуд Джон

Хотя археологические свидетельства не подтверждают этого, Ивар Бардарсон считал, что Западную колонию уничтожили инуиты. Причины для конфликта, конечно, были – например, охотничьи угодья, – а инуиты, не имевшие домашних животных, могли счесть скот гренландцев законной добычей для охоты. Какие-то столкновения между скандинавами и эскимосами определенно имели место, но понять, насколько заметную роль этот фактор сыграл в исчезновении гренландской колонии, уже невозможно. Исландская хроника гласит, что в 1379 г. скрелинги убили 18 гренландцев и забрали в рабство двух мальчиков. Народные сказки инуитов, собранные датскими миссионерами в XIX в., рассказывают и о стычках со скандинавами, и о дружеских отношениях. В одной из сказок говорится о том, как инуиты отомстили скандинавам за нападение на деревню. Прикрываясь белыми шкурами, чтобы лодки казались плавучим льдом, они незамеченными подплыли к скандинавскому хутору. Когда все насельники хутора собрались на ночлег в доме, инуиты обложили его вязанками можжевельника и подожгли. Пытавшихся бежать убивали, едва они выскакивали из дома, стрелами, остальные погибли в огне. В то же время другая сказка рассказывает, как инуиты согласились помочь скандинавам отбиться от морских разбойников, грабивших колонии. Когда разбойники вернулись, инуиты спасли пять женщин и двоих детей. Потом обнаружилось, что всех остальных жителей колонии пираты забрали в рабство, и тогда инуиты приняли спасенных в свое сообщество. В XV в. английские, германские и мавританские пираты нападали на Исландию, захватывая людей для продажи на невольничьих рынках Варварского берега, а в одном из папских посланий упоминается пиратский набег на Восточный поселок, случившийся в 1418 г., так что сказка частично отражает историческую правду. Рейд пиратов-работорговцев обернулся бы для скандинавского сообщества в Гренландии куда более разрушительными последствиями, чем любая стычка с инуитами.

В конце XIV в. контакты между Гренландией и Норвегией стали случайными и редкими. В 1367 г. королевский торговый корабль потерпел крушение в море, и нет никаких свидетельств того, что король послал другой взамен затонувшего. В 1378 г. умер епископ Гардара Альфур, но известие об этом достигло Норвегии лишь в 1385 г. Надлежащим образом назначили нового епископа, но он так и не добрался до своей кафедры. Один из последних кораблей, по данным летописей, посетил гренландскую скандинавскую колонию в 1406 г. – он сбился с курса по пути из Норвегии в Исландию. Из-за паковых льдов во фьорде корабль четыре года не мог продолжить путь. За это время капитан корабля Торстейн Олаффсон успел обвенчаться с Сигрид Бьорнсдоттир в небольшой каменной церкви в Хвалси, что в Восточной колонии. Венчание состоялось 16 сентября 1408 г. и собрало много гостей. Перед венчанием имена вступающих в брак три субботы подряд оглашались публично, а после церемонии священник Паль Халлвардссон вручил счастливой паре брачное свидетельство: это единственный дошедший до нас документ, написанный в гренландской колонии.

В то время дела в Восточном поселке шли пока еще неплохо. Это было вполне жизнеспособное средневековое европейское сообщество, где церковь заботилась о соблюдении христианской морали. Всего лишь за год до свадьбы Торстейна человека по имени Колгрим сожгли на костре, признав виновным в применении черной магии для обольщения некой вдовы. Возможно, именно этим объясняется удивительное нежелание скандинавских гренландцев перенимать знания и умения инуитов. Инуитские охотничьи технологии далеко превосходили скандинавские, но, даже когда колонистам пришлось все больше и больше зависеть от тюленьего мяса (изотопный анализ скелетов показывает, что к тому времени оно составляло до 80 процентов их рациона), они не обратились к инуитскому опыту. Одежда инуитов отлично приспособлена для выживания в арктических условиях, но предметы одежды, обнаруженные на кладбище в Херъёлфснесе (Восточная колония), показывают, что скандинавы носили шерстяные одежды европейского фасона. Наверное, христианский образ жизни был так важен для колонистов, что любое приобщение к обычаям скрелингов воспринималось как отказ от собственной идентичности.

После отплытия Торстейна с женой в Норвегию в 1410 г. документировано лишь несколько контактов с гренландской колонией. Около 1420 г. Гренландию посетил датский картограф Клавдий Клавус, доплывший до Нордсета и встретивший инуитов, и, вероятно, именно он доставил в большой мир вести о пиратском набеге 1418 г. В 1426 г. гренландец по имени Педер прибыл в Норвегию, и неизвестно, возвратился ли он домой. Одежды, обнаруженные в херъёлфснесских погребениях, говорят о том, что приблизительно до 1450 г. в Гренландии следовали европейской моде, но никаких сведений о внешних контактах, датированных этим временем, не сохранилось. К концу XV в. скандинавская колония в Гренландии стала уже давнишней историй. В 1484 г. в Бергене не нашлось ни одного морехода, знавшего дорогу туда. В 1492 г. папа Александр VI писал о Гренландии как об утраченной земле:

По иронии судьбы папа Александр писал это в том же году, когда Христофор Колумб завершил свое первое трансатлантическое путешествие. Европа уже обладала технологиями, позволявшими совершить то, что оказалось не по силам норманнским предкам гренландцев, – колонизировать Америку.

Судьбу последнего гренландского колониста мы вряд ли когда-то узнаем в подробностях, но вполне вероятно, что к тому времени, когда папа Александр писал о Гренландии, колонии уже опустели и вымерли. Мореходы, посещавшие Гренландию в XVI в., определенно встречали там только инуитов. Романтично представить себе последних гренландцев, обреченных заложников собственного культурного консерватизма, упорно старающихся жить по-европейски, когда ледники каждую зиму спускаются все ниже в долины. Забытые и брошенные большим миром, они умирают один за другим, пока не погибает последний, а может быть, оставшаяся горстка, отчаявшись, уходит к инуитам и умоляет принять их к себе. Однако на самом деле судьба колонии была, вероятно, не такой трагичной. В гренландских погребениях, относящихся к XV в., нет женщин детородного возраста. В средневековой Европе смерть в родах случалась очень часто, так что это отсутствие, вероятно, знаковое. У Сигрид Бьорнсдоттир родня жила в Исландии, и там Сигрид в итоге осела, покинув Гренландию с мужем. Перед лицом усугубляющейся общественной и экономической изоляции, когда альтернативой тюленьему мясу становилась только смерть от голода, была ли Сигрид единственной молодой женщиной, которая, увидев открывшийся выход, воспользовалась им? Кладбища подсказывают, что это не так. Это часть классической схемы оттока сельского населения по всему миру. Молодые мужчины, которым предстояло унаследовать дом и землю, задерживались дольше, но когда на старом месте не оставалось потенциальных невест, и они мало-помалу мигрировали: например, записываясь в команды тех редких кораблей, что еще заходили в Гренландию. Никуда не уезжали лишь те, кому было слишком поздно начинать жизнь на новом месте, и с оттоком молодых вымирание колонии становилось вопросом времени. Последний форпост норманнского мира, вероятно, просто угас от старости.