Лжец на кушетке - Ирвин Д. Ялом

«Не сходится. То есть если я буду на ваших глазах заниматься сексом с каким-то нелепым мужчиной — вот, мол, смотрите, — мне вряд ли удастся завоевать ваше сердце. Наоборот, это скорее оттолкнет вас, нежели привлечет».

«Это было бы логично, если бы мы воспринимали этот сон буквально. Но я знаю, как выискать смысл этого сна. Предположим, что Дювалье — это не Дювалье, что он символизирует кого-то или что-то еще».

«Например?»

«Подумайте о его имени: Беби Док! Представьте, что этот человек олицетворяет какую-то часть меня: беби, малыш, более примитивная, базовая часть. Таким образом, во сне вы хотите вступить в сексуальные отношения с какой-то моей частью с надеждой на то, что тогда вы сможете завоевать и более зрелую часть меня, покорить всего меня.

Вот видите, Каролин, в таком виде сон обретает смысл: если вам удастся соблазнить какую-то часть меня, мое альтер-эго, за остальным дело не встанет!»

Кэрол молчала.

«Что вы об этом думаете, Каролин?»

«Отличная интерпретация, Эрнест, действительно хорошая», — отозвалась Кэрол и подумала: Даже лучше, чем ты можешь себе представить!

«Итак, Каролин, давайте подведем итог: моя трактовка обоих снов — вашего и моего — приводит нас к одному и тому же выводу: вы приходите сюда, вы испытываете ко мне сильные чувства, вы хотите прикасаться ко мне, обнимать меня, но при всем при этом вы против истинной близости между нами.

И, знаете, Каролин, эти послания, которые мы с вами нашли в снах, перекликаются с теми чувствами, которые вызывают во мне наши взаимоотношения. Несколько недель назад я прямо заявил, что буду искренен с вами, что буду честно отвечать на все ваши вопросы. Но вы так ни разу и не воспользовались этой возможностью. Вы говорите, что хотели бы, чтобы я стал вашим любовником, но вас интересовала только моя холостяцкая жизнь, вы даже не пытались узнать меня самого. Я собираюсь и дальше плотно прорабатывать с вами этот аспект наших отношений, Каролин, потому что это центральный момент, он действительно близок к сути проблемы. Я собираюсь и дальше поощрять честность в наших отношениях. А для того, чтобы быть честной со мной, вам придется узнать меня, поверить мне, чтобы полностью раскрыться передо мной. И этот опыт станет первым шагом на вашем пути к себе в самом глубоком понимании этого слова, к тому, чтобы стать собой с другим мужчиной, которого вы вот-вот встретите». Кэрол промолчала и посмотрела на часы. «Я знаю, что наше время вышло, Каролин, но давайте задержимся на пару минут. Можете сказать мне что-нибудь еще по этому поводу?»

«Не сегодня, Эрнест», — ответила она, потом встала и быстро вышла из кабинета.

Полуночный звонок Питеру Макондо ничего не дал: Маршал только прослушал сообщение на трех языках о том, что Финансовая группа Макондо закрыта на уик-энд и откроется лишь в понедельник утром. Узнать домашний телефон Питера через цюрихскую информационную службу ему тоже не удалось, что, впрочем, неудивительно. Питер часто говорил о мафии и необходимости охранять личную жизнь ультрабогатых людей от посторонних глаз. Да, Маршалу предстоит длинный уик-энд. Ему придется ждать все выходные: позвонить Питеру он сможет лишь в воскресенье, в полночь.

В два часа ночи Маршал, которому так и не удалось уснуть, начал рыться в аптечке в поисках успокоительного. Это был из ряда вон выходящий случай: Маршал был ярым противником злоупотребления лекарственными средствами и утверждал, что человеку, прошедшему качественный курс психоанализа, следует устранять психологический дискомфорт путем интроспекции и самоанализа. Но этой ночью ни о каком самоанализе не могло быть и речи: напряжение буквально зашкаливало, и ему необходимо было успокоиться. В конце концов ему удалось найти хлор-три-метон — антигистаминный препарат с седативным эффектом. Он выпил две таблетки и на несколько часов погрузился в тяжелый, беспокойный сон.

Выходные тянулись медленно, и беспокойство Маршала росло час от часу. Где Адриана? Где Питер? Он никак не мог сосредоточиться. Он швырнул об стену последний номер «Журнала американского психоанализа», подстригание бонсай его не увлекало, и он даже забыл подсчитать дневной доход с акций. В течение часа он рьяно занимался с гирями в спортзале, поиграл в баскетбол, пробежался трусцой по Голден-Гейт. Но ничто не могло отогнать мрачное предчувствие, сжимающее его горло.

Он начал говорить с собой, как если бы был своим пациентом: Успокойся! Откуда столько шума? Давай-ка сядем и попробуем понять, что же происходит на самом деле. А происходит только лишь вот что: Адриана пропустила несколько сеансов. И что с того? С инвестицией все в порядке. Через пару дней… сколько там?., через тридцать три часа ты созвонишься с Питером. У тебя есть долговая расписка из «Credit Suisse», которая гарантирует тебе выплату денег. Акции «Уэллс Фарго» упали почти на два процента с тех пор, как ты их продал. Самое страшное, что может случиться, так это тебе придется обналичить вексель и выкупить свою долю акций по более низкой цене. Да, вполне возможно, у Адрианы что-то случилось, о чем ты не догадался. Но ты же не провидец: иногда ты можешь и не заметить что-то.

Хорошая терапевтическая интервенция, думал Маршал. Но если ты проделываешь это сам с собой, эффект нулевой. Да, самоанализ не всесилен. И как мог Фрейд продержаться на этом столько лет? Маршал понимал, что ему необходимо с кем-то поделиться своими тревогами. Но с кем? Ширли не подходит: они последнее время почти не разговаривали, а если он заговорит с ней об этой инвестиции, скандала не миновать. Она с самого начала была против. Когда Маршал начинал вслух рассуждать, на что они потратят семьсот тысяч долларов прибыли, она раздраженно обрывала его: «Мы живем в разных мирах». Слово «жадность» все чаще и чаще слетало с ее губ. Две недели назад она даже посоветовала ему обратиться за помощью к ее буддийскому наставнику, ибо жадность переполняет его.

Кроме того, в субботу Ширли планировала совершить велосипедную прогулку в Монт-Тамальпе и поискать там материал для икебаны. Днем, перед отъездом, она сказала, что скорее всего не вернется домой ночевать: ей нужно побыть наедине с собой — небольшое икебано-медитативное уединение. Перспектива провести выходные в одиночестве привела Маршала в ужас, он даже хотел сказать Ширли, что она нужна ему, попросить ее не уезжать. Но Маршал Стрейдер никогда ничего не выпрашивает; это не в его стиле. К тому же напряжение буквально висело в воздухе, оно распространялось, как инфекция. Да, действительно, Ширли лучше уехать.

Маршал бросил злобный взгляд на цветочную композицию, которую Ширли оставила ему на этот раз: раздвоенная, покрытая лишайником ветка абрикосового дерева: один сучок тянется параллельно столу, другой уходит вертикально вверх. На конце горизонтальной ветки — одинокий белый цветок. Ветка, уходящая вверх, была украшена ожерельем из лаванды и душистого горошка, которое нежно обнимало две лилии — белую и шафрановую. «Черт бы ее побрал, — выругался Маршал. — На это ей хватает времени. Зачем она это делает? Три цветка… опять белая и желтая лилии…» Минуту он всматривался в икебану, потом потряс головой и задвинул ее под стол — с глаз долой.