Лжец на кушетке - Ирвин Д. Ялом

«То есть, Эрнест, этот сон говорит…»

«Полагаю, этот сон говорит о том, что мы с вами вступаем в терапевтические взаимоотношения, но вы ставите между нами свою сексуальность так, что она мешает нам достичь истинной близости».

Кэрол помолчала немного, а потом произнесла: «Но сон можно трактовать и иначе. Эта интерпретация более простая, более прямая: вас влечет ко мне как к женщине, эти объятия символизируют сексуальные отношения. В конце концов, это же вы стали их инициатором в этом сне?»

«А что вы можете сказать о сумке как препятствии?» — поинтересовался Эрнест.

«Так говорил Фрейд, иногда сигара может быть просто сигарой. Так что почему бы сумке как символу женских гениталий не быть иногда просто сумкой? Сумкой с деньгами?»

«Да, ваша идея мне ясна… вы имеете в виду, что я хочу вас, как мужчина женщину, но деньги — а иными словами, наш профессиональный контракт — мне мешают. И что это фрустрирует меня».

Кэрол кивнула: «Именно. Ну и как вам такая интерпретация?»

«Она значительно проще, и я не сомневаюсь, что в ней есть доля правды. То есть если бы мы не встретились как терапевт и пациентка, я бы с удовольствием познакомился с вами как с женщиной. Мы уже говорили об этом на прошлом сеансе. Я не скрывал, что считаю вас красивой, привлекательнои женщиной с удивительно живым, проницательным умом».

Кэрол широко улыбнулась: «Этот сон начинает мне нравиться все больше и больше».

«Но, — продолжал Эрнест, — сны в большинстве своем оказываются сверхопределенными. И не стоит думать, что мой сон в обязательном порядке описывает оба этих желания: как желание работать с вами в качестве терапевта без вторжения и разрушающего действия сексуального компонента, так и желание познать вас как женщину без препятствия в виде нашего с вами профессионального контракта. И я должен решить эту дилемму».

Эрнест удивился, насколько далеко он зашел в своей искренности. Вот он, здесь и сейчас, в здравом уме и трезвой памяти, говорит пациентке такое, о чем несколько недель назад и помыслить не мог. И, насколько он понимал, он себя полностью контролировал. Он больше не испытывал желания соблазнить Каролин. Он был искренен, но в то же время ответствен и терапевтически эффективен.

«А деньги, Эрнест? Иногда я замечаю, что вы поглядываете на часы, и мне кажется, что я для вас лишь источник дохода и что с каждым движением стрелок в ваш кошелек падает еще один доллар».

«Каролин, деньги не имеют для меня большого значения. Я зарабатываю больше, чем могу потратить, и я редко думаю о деньгах. Но я должен следить за временем, Каролин. Ведь когда вы работаете с клиентом, вы тоже должны укладываться в расписание. Однако у меня никогда не возникало желания, чтобы наш час поскорее закончился. Ни разу. Я всегда с нетерпением жду встречи с вами, я ценю время, которое мы проводим вместе, и чаще всего мне очень жаль, что наше время истекло».

Кэрол опять замолчала. Как неприятно осознавать, что она польщена словами Эрнеста. Как неприятно осознавать, что он скорее всего говорит правду. Как неприятно осознавать, что иногда он больше не вызывает у нее омерзение.

«Еще я думал о содержимом сумки, Каролин. Разумеется, как вы и предположили, первое, о чем я подумал, — это деньги. Но что еще может там лежать, что становится на пути нашей близости?»

«Не уверена, что понимаю вас, Эрнест».

«Я хочу сказать, что я, вероятно, кажусь вам вовсе не таким, какой я есть на самом деле, потому что вам мешают какие-то устоявшиеся представления и предубеждения. Возможно, ваша голова занята чем-то прошлым, которое блокирует наши отношения: раны, нанесенные вам мужчинами, которые были в вашей жизни до меня, вашим отцом, братом, мужем. Или, может быть, ожиданием других отношений: вспомните Ральфа Кука и вспомните, как часто вы говорили мне: «Будьте таким, как Ральф Кук… будьте моим терапевтом-любовником». Иными словами, Каролин, вы говорите мне- «Я не хочу, чтобы вы были собой, Эрнест, будьте кем-нибудь другим».

А ведь он совершенно прав, подумала Кэрол, ошибается только в причинах такого ее поведения. Он так поумнел за последнее время, просто удивительно.

«А что снилось вам, Каролин? Думаю, из своего мне уже ничего не удастся выжать».

«Мне снилось, что мы с вами лежали в постели, полностью одетые, и, кажется, мы были…»

«Каролин, будьте добры, начните сначала и попытай-тесь рассказывать ваш сон в настоящем времени, как если бы это происходило прямо сейчас. Этот нехитрый прием часто помогает оживить эмоциональный фон сна».

«Хорошо, вот что я запомнила. Мы с вами сидели…»

«Мы с вами сидим — не забывайте про настоящее время», — перебил ее Эрнест.

«Хорошо, мы с вами сидим или лежим в постели, полностью одетые, и вы проводите сеанс. Я хочу, чтобы вы были нежны со мной, но вы настороженны и держите дистанцию. Потом в комнату заходит какой-то мужчина. Он нелепый, низенький и толстый, черный как смоль, он безобразен. И я сразу же решаю попытаться соблазнить его. Это оказывается легко, и мы с ним начинаем заниматься сексом прямо рядом с вами, на той же кровати. Я все время думаю, что теперь-то вы увидите, как хороша я в постели, и заинтересуетесь мной. Тогда вы передумаете и тоже будете заниматься со мной сексом».

«Какие чувства вызывает этот сон?» «Фрустрация — из-за вас. Отвращение при виде этого мужчины — он был мерзкий, он источал зло. Я не знала, кто это — но в то же время знала. Это был Дювалье».

«Кто?»

«Дювалье. Гаитянский диктатор».

«Что вас связывает с Дювалье? Он сыграл какую-то роль в вашей жизни?»

«Вот это самое забавное. Абсолютно ничего. Я не думала о нем тысячу лет. Ума не приложу, почему я его вспомнила».

«Подумайте о Дювалье, Каролин. Какие ассоциации у вас вызывает это имя?»

«Никаких. Я не уверена даже, что могу вспомнить его лицо. Тиран. Грубый. Темный. Жестокий. Животное. А, да, точно, я недавно читала о нем статью. Говорят, он живет где-то во Франции, в нищете». «Но он же давно умер!»

«Нет, нет, это не старик. Это младший Дювалье. Это тот, кого называли Беби Док. Да, я уверена, что это был Беби Док. Не знаю, откуда я это знала, но это был именно он. Это имя пришло мне в голову сразу же, как только он вошел. Кажется, я уже говорила об этом».

«Нет, не говорили, Каролин, но мне кажется, что это ключ к разгадке сна».

«То есть?»

«Для начала обдумайте свой сон. Лучше дать волю ассоциациям — точно так же, как я прорабатывал свой сон».

«Посмотрим. Я помню, что была фрустрирована. Мы с вами лежали в постели, но ничего не было. Потом приходит этот гадкий коротышка, и мы с ним занимаемся сексом — тьфу, мерзость; странно, что я пошла на это — плюс еще странная какая-то логика: если вы увидите меня в деле, я смогу расположить вас к себе. Чушь какая-то».

«Продолжайте, Каролин».