Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн

Этот вид отдыха имеет такое большое значение для военного атташе, что он ведет тщательный подсчет своих выигрышей и проигрышей. Судя по записям, игра всегда ведется крупная.

Помимо этой атмосферы «культурных» развлечений, которую мне довелось лично наблюдать, когда я находился в наших оккупационных войсках в Западной Германии, дневник Гроу свидетельствует о том, что интриги и подсиживание занимают немалое место в жизни американских дипломатов.

Военный атташе всегда старается чем-нибудь досадить послу. Он угрожает ему – конечно, на страницах своего дневника, – мечет против него громы и молнии за то, что ему дали квартиру меньшую, чем другому, за то, что посол ругает его за каждую ошибку.

Как видно из дневника, Гроу в отместку за все это, где только можно, в свою очередь, делает выпады против посла. «Супруги Кэрк не в состоянии вести себя естественно, а ведь он глава посольства», – пишет Гроу 14 апреля 1951 года.

А другой раз, упоминая о колкости, сказанной Кэрку женой Гроу, он отмечает:

«Это было щелчком Кэрку».

Как видно из дневника, вся эта мелкая грызня не нарушает, однако, общего согласия в работе между послом и Гроу.

24 марта 1951 года Гроу пишет в своем дневнике об указаниях, данных ему Кэрком в связи с поездками по России сотрудников посольства:

«Кэрк хочет, чтобы поездки имели целевое назначение, если же такового нет, то их лучше не предпринимать».

Из записей Гроу видно, что Кэрк лично наблюдает за разведывательной деятельностью своих подчиненных и дает им наставления. Гроу приводит и оценку, данную Кэрком его докладам:

«27 марта 1951 года.

Я прочитал наш доклад. Он произвел впечатление взорвавшейся бомбы, так как в нем вполне определенно говорится о возможности начала в этом году или до июля 1952 года военных действий, охватывающих и Европу, с использованием всех приемов ведения войны. Эти выводы подкрепляются серьезными доводами.

Посол нашел наш доклад логичным и заслуживающим серьезного рассмотрения».

На страницах своего дневника Гроу излагает и свои мечты:

«Буду ли я здесь в будущем году? – пишет он 4 января. – Надеюсь, нет, так как с увеличением численности армии я могу рассчитывать на лучший пост».

А на следующий день Гроу пишет:

«Увеличение армии пойдет на пользу всем старым служакам».

Думаю, что комментарии излишни. Любому, читающему эти строки, понятно, как Гроу увязывает свои эгоистические планы с ведущейся подготовкой к развязыванию новой мировой войны.

Думая о войне, которая принесла бы ему барыши, Гроу не упускает случая использовать для бизнеса и дни мира и заработать на этом быстро и просто.

Подобно генералам Робертсону и Клею, о подвигах которых уже упоминалось, алчный взгляд Гроу обращен в сторону Западной Германии.

4 июня 1951 года Гроу был вызван во Франкфурт-на-Майне на совещание руководителей американской разведки в Европе. Так же как и в Москве, у него оказалось свободное время для своих личных делишек. Его дневник красноречиво говорит о том, как он использовал эту поездку:

«7 июня 1951 года.

Отправился к торговцу антикварными вещами и приобрел серебряную корову (кувшин для сливок)».

«12 июня 1951 года.

М. Л. ходила по магазинам. Затем зашла в бюро заказов и сделала большой заказ, который, надеюсь, мы сможем увезти».

«2 июля 1951 года.

Занимался покупками до вечера».

«14 июля 1951 года.

Погрузили десять больших ящиков с одеждой и пару чемоданов, упаковку которых закончили вчера».

Видимо, боннских оккупационных марок у Гроу достаточно. Он согласен с полковником Хэмфри, уже знакомым читателям, и сэром Брайаном Робертсоном, бывшим британским военным губернатором в Германии, что прекращать оккупацию не следует. Единственно, в чем он заинтересован, это в установлении на оккупированной территории строгого левентвортского режима (Левентворт – тюрьма в США).

Гроу, конечно, не был бы самим собой, если бы не играл на бирже, о чем он упоминает в своем дневнике 13 апреля:

«Получил письмо от Джо Паркера, в котором тот сообщает, что купил для меня 100 акций компании… [слово неразборчиво] по 443 доллара за акцию. Он считает, что купил выгодно».

Читая записи Гроу, становится понятным, почему генералы Соединенных Штатов Америки, так же как и биржевики, заинтересованы в развязывании новой войны.

Война является предметом сокровенных мечтаний Гроу. Читая его дневник, убеждаешься, что у него, как и у других поджигателей войны, потерявших от военного угара голову, всякий призыв отдалить войну вызывает глубокое разочарование, а все, что говорит о ее приближении, – неудержимое ликование и восторг.

Дневник Гроу напоминает историю болезни. И болезнь, которой страдает Гроу, требует бдительности со стороны всех здоровых людей. Болезнь эта – жажда крови, и, как всякое опасное заболевание, она должна быть изучена, чтобы найти средства и способы обезвредить носителей этой заразы.

Один из основных тезисов этого военного маньяка, болезнь которого достигла своей высшей точки, заключается, как он сам это подтверждает, в следующем:

«Начать войну как можно скорее! Немедленно!»

Снова и снова Гроу возвращается к мысли о том, что войну надо развязать в 1951 году.

«Все более прихожу к заключению, – пишет Гроу 8 января 1951 года, – что наступил критический год».

Для Гроу критический год – это год начала войны, которую он ждет с большим нетерпением.

«Критический год настал», – снова пишет Гроу 9 января. 29 марта он снова повторяет это:

«По-моему, сейчас назрел момент для начала войны».

Но мысли Гроу, оказывается, предназначены не только для изложения их в дневнике.

В июне 1951 года, как это отмечает Гроу, во Франкфурте-на-Майне состоялось совещание руководителей американских разведывательных служб в Европе. Направляясь на это совещание, Гроу больше месяца, как он сам это утверждает, тщательно обдумывал и разрабатывал доклад, который должен был прочитать там. Он разрабатывает различные варианты, переделывает их, составляет и снова исправляет наброски своих выступлений. В числе документов, переданных мне моим другом, имеются фотокопии набросков выступлений Гроу на этом совещании.

Ранее Гроу излагал в дневнике свои сокровенные мысли. 5 февраля он записал:

«Нам нужно призывать к действиям. Коммунизм должен быть уничтожен».

В набросках своего доклада, предназначенного для оглашения на франкфуртском совещании, Гроу повторяет ту же мысль: