Травма и исцеление. Последствия насилия – от абьюза до политического террора - Джудит Герман

Робин: Господи, я рада, что ты это сказала!

Корин: Ну вот, теперь она у тебя в голове и тебе придется с ней разобраться.

Робин: Только не это!

Корин: Ну, мы тут вроде как этим и занимаемся.

К этому моменту уже пора завершать встречу. Подводя итоги, одна из ведущих дает Робин следующий отклик:

Герман: На самом деле вы реагируете на работу в группе так, как это делают многие люди. Думаю, для вас сейчас достаточно безопасно позволить себе вернуться в прошлое и пережить то, что случилось. Раньше вы этого сделать не могли; это было слишком страшно. Кроме того, я считаю, что вы очень мужественно держитесь, проходя через этот опыт. Это проявляется даже в том, как вы рассказывали об этом: вы делали это бережно по отношению и к нам, и к себе. Вы попросили всего пару минут в конце встречи и – «ой, кстати говоря, мне тут вспомнился один кошмар». Но мы должны сказать вам, что понимаем, что вы сейчас переживаете. И вы имеете право взять больше времени, чтобы рассказать об этом. Люди в состоянии вас выслушать. Вам не нужно защищать нас от этого.

Робин: Ф-фух! Это хорошо.

Белль: Вот сейчас, когда вы сказали, мол, она нас защищала, я сижу здесь и думаю, что мы определенно сильные люди, раз уж дожили до этого момента после всего того, через что нам пришлось пройти. И в то же время как будто все остальные вокруг нас такие нежные, что это мы должны защищать их. Как так получается? Должно же быть наоборот.

Корин: Я могу понять и твой срыв, и слезы. Пару месяцев назад со мной случилось то же самое. Я несколько дней только и повторяла: «Мне так страшно, так страшно», когда впервые появились воспоминания, связанные с сексом. Это ужасно, когда приходится возвращаться к своему страху.

Робин: Верно. Если бы не наша группа, не думаю, что я бы это сделала. Я никогда не сделала бы это в одиночку.

Лейла: У меня есть вопрос к группе о воспоминаниях. Бывает ли так, что вы вернулись к прошлому достаточное количество раз и ощущаете чувство завершенности?

Линдси: Думаю, приходится продолжать возвращаться к нему.

Корин: Однако это постепенно теряет свой запал. Вот когда вспоминаешь в первый раз, в первый раз слышишь крики у себя в голове, это действительно неожиданно, и все твои чувства обострены. Но потом, после того как проделаешь это достаточное число раз, уже думаешь: «Да, это случилось» или «Гребаный ублюдок!» Теперь уж как есть, так есть. Через некоторое время ты сможешь уйти от этого, а можешь и никогда не уйти, но точно сможешь преодолеть скорбь и гнев.

Герман: Исходя из того, что я видела, не похоже, чтобы прошлое уходило окончательно, но иногда оно теряет свою хватку, свою способность застать врасплох, ворваться и остановить поток жизни, заставить чувствовать себя совершенно «разобранной». Оно теряет свою власть.

Лейла (обращается к Робин): Ты чувствуешь, что прошлое больше над тобой не властно?

Робин: Едва ли! Но да, немного все-таки чувствую, потому что, когда я поняла, что случилось, я ощутила, что стала чуть больше это контролировать. Ведь меня больше всего пугало то, что у меня был этот невероятный страх и не было знания. Узнать было нелегко, но сейчас, во всяком случае, лучше, чем было, поскольку теперь я могу с кем-нибудь этим поделиться и сказать: «Эй! Я это пережила и выжила, и это не превратило меня в слишком большую неудачницу.

Джессика: Меня очень обнадеживает то, что ты способна пережить эти чувства.