Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

можно и не собирать столько людей, чтобы поднять город против него, достаточно будет одного убитого или даже раненого. Начнут орать, что люди герцога пролили кровь горожан.

Лучше ему, конечно, реже таскаться по городу. Впрочем, сидеть дома тоже резонов мало, так они и к дому его придут. Ведь если кто-то ищет ссоры, то ссоры не избежать. И даже переселись он в казармы и сиди там безвылазно, всё равно, будь у городских желание, так они зацепят и устроят свару с кем-нибудь из его офицеров или солдат.

В общем, проникнуть в город и крепко сесть в нём вовсе не означало, что он в безопасности просидит тут до середины весны и спокойно дождётся цу Коппенхаузена. Ему нужна была опора в городе, надёжный фундамент.

И на бургомистра в этом деле положиться было никак нельзя. Во-первых, он будет помогать лишь в том случае, если барон обещает ему выхлопотать землю за рекой, а во-вторых, он сам не может отвечать за все силы в городе, и эти разбойники, что едва не учинили свару на узкой улице, были тому подтверждением. Нужно было искать поддержку в другом месте. И где же искать помощи Божьему рыцарю, как не у Матери Церкви.

Они как раз проезжали мимо небольшой, но красивой церквушки, которая находилась на нехарактерно чистой и тихой для этого города улочке.

Генерал остановил коня и, поглядев на аккуратненькую церковь, двери которой были покрыты искусной резьбой с сюжетами из писания, произнёс задумчиво:

– А ну-ка, Хенрик, загляните в храм, узнайте у кого-нибудь, где живёт епископ фёренбургский.

Оруженосец сделал так, как просил командир, и уже через пару минут вышел из дома божьего и сообщил:

– Он живёт на площади святого Амвросия.

– Это, кажется, рядом с домом, что я арендовал, – вспомнил Волков.

– Да, генерал, совсем рядом.

Волков не собирался откладывать дело и, проехав свой дом поехал к епископу; и уже вскоре Максимилиан весьма настойчиво колотил в створку ворот рукоятью кинжала.

Ему отворил дверь удивлённый худой монах.

– Что вам надо, добрые люди?

– Святой отец, а скажи-ка, его преосвященство дома или, может быть, на службе? – спросил Волков, не спеша слезать с лошади.

– Его преосвященство хворы, – пояснил монах, – потому и не служат сейчас. Ежели у вас есть прошения или пожелания, то надобно вам ехать в кафедрал к викарию, брату Марку. Отец Исидор вас принять не сможет.

– Отец Исидор хвор? – барон немного расстроился; ему не хотелось общаться с заместителем, а тем более уходить, не переговорив с епископом, и он решил настоять. – Ступай к епископу и скажи, что рыцарь Божий и генерал фон Рабенбург, волею Его Высочества герцога Ребенрее прибывший сюда, желает говорить о важном и неотложном. Если хворь его преосвященства невелика, конечно.

Монах осмотрел генерала и молча закрыл дверь. Уже по этому Волков понял, что хворь епископа не так уж и велика: будь иначе, монах отказал бы ещё раз.

Правда, ждать пришлось долго, так долго, что Волков не выдержал и сделал знак Максимилиану: стучи ещё.

И тот снова начал молотить в ворота рукоятью кинжала. И достучался до того, что дверь снова отворилась и снова показался тот же монах.

– Уж простите, сын мой, но епископ хворает так, что не сможет вас принять нынче.

– Не сможет нынче? А когда же сможет? – генерал уже начинал раздражаться.

– Приходите справиться… Ну, через недельку, – предположил монах.

– Через недельку? – Волков едва взглянул на Максимилиана, и тот по одной хмурости генерала всё понял.

Он спрыгнул с лошади и шагнул в приоткрытую дверь, отодвинул монаха в сторону и начал отпирать ворота. Через мгновение ворота были распахнуты, барон и его охрана въехали в небольшой и уютный дворик, а Хенрик уже помогал генералу слезть с лошади.

– Господа! Господа! – лепетал удивлённый монах. – Сие непозволительно! Как можно?

Но генерал уже крепко брал его за локоть и говорил, подталкивая вперёд:

– Веди-ка меня, брат-монах, к его преосвященству. И не медли, чем быстрее начнём разговор, тем быстрее я уйду.

Глава 52

Отец Исидор обедал в комнате, в которой было сумрачно, так как окна были наполовину завешены, как будто святой отец боялся яркого дневного света. Обеденная зала дома епископа была невелика, но богата. Гобелены, ковры на полу, дорогая мебель, а на столе стояла роскошная серебряная посуда. Необыкновенной красоты, а значит, и цены. Она сразу бросилась в глаза барону. А ещё он подумал, что у епископа маленского такой дорогой посуды нет. Серебро у него к важным обедам, конечно, имеется, но когда он обедает один или в кругу близких людей, то ест из простой глиняной тарелки.

Волков отпустил локоть монаха и, не обращая внимания на округлившиеся от удивления глаза старенького епископа, шагнул к нему, преклонил колено и склонил голову.

– Благословите, святой отец.

Словно повинуясь напору этого большого человека, отец Исидор тут же достал свою стариковскую руку из меховой накидки и осенил темя генерала святым знамением, а потом подал ему перстень для поцелуя.

– Уж очень вы… пылки… – начал старичок и замолчал.

– Генерал Рабенбург, – представился Волков, поцеловав перстень. – Знаю, что вы больны, но отниму у вас только минуту.

– Да… генерал Рабенбург. Чересчур вы напористы. Здесь дом отца духовного, а не поле боя. Но раз вы уложитесь в минуту…

– Мой напор объясним… Обстоятельства вынуждают, – сказал барон, вставая с колена. – Его Высочество прислал меня сюда для укрепления гарнизона города.

– Я несказанно рад тому, – не очень-то радостно заявил епископ. Он смотрел на генерала, пытаясь его разглядеть. – Я слышал о вашем приезде. Теперь нам всем будет спокойнее.

Тут в зале почти бесшумно появился ещё один священник; молод он не был, было ему уже за сорок. Дорогая одежда, богатое распятие, золотые перстни, крепкая стать и твёрдый взгляд говорили сами за себя. Он уже что-то хотел сказать, но епископ знаком руки ему воспретил.

– Подождите, брат Фома.

И тот покорно склонил голову.

– Мне нужна будет помощь, святой отец, – сразу перешёл к делу генерал. – Отряд мой невелик, а в городе многие настроены против нас. На меня сейчас едва не кинулись с оружием.

И тут старенький человек, облечённый большою властью, перепугался. Это было видно по его лицу и рукам, которыми он стал суетливо поправлять свою накидку из чёрного меха.

– И что же, вы приехали в мой дом искать убежища? – растерянно спросил отец Исидор.

– Да нет, ну что вы… Убежища мне не надобно, – Волков поморщился. В его планы не входило пугать старика. Но он не