Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени - Юрген Остерхаммель

более выгодным, чем положение властей в азиатских государствах. В таком городе, как Сан-Франциско, городские власти просто закрывали глаза на угрозу распространения чумы, а в Гонолулу, на присоединенной США территории, из страха эпидемии и потребности найти козла отпущения сожгли жилые кварталы китайцев и японцев[716]. Во многих странах чужие меньшинства, нередко люди иного цвета кожи, воспринимались как переносчики болезни, представляющей угрозу здоровью общества. Потому именно они подвергались более жесткому надзору со стороны здравоохранительных органов. Образцом разумных действий при всей сложности ситуации служат меры по борьбе с чумой, принятые правителями Китая на закате империи Цин. Им удалось избежать эксцессов, которые допустили британские власти в Индии.Холера – «синяя смерть» из Азии

Европа конца XIX века отнюдь не стала островком безопасности, свободным от эпидемий. В то же время, когда портовый город Гонконг накрыла волна чумы, на берега портового Гамбурга нахлынула холера. Ни одна другая болезнь XIX века не вызывала в Европе такого ужаса и страха, как холера. Это был не временный эпидемический шок, а серьезная и продолжительная угроза для качества жизни во многих частях мира. Холера оказалась глобальной опасностью. Она охватила огромные территории планеты. В 1884 году в Калькутте во время одной из научных экспедиций, которую финансировало правительство Германской империи, Роберту Коху удалось распознать возбудителя болезни – бациллу холеры, – что внесло ясность в целый ворох старых спекуляций о происхождении болезни. Тем не менее потребовалось еще двадцать лет, чтобы найти дешевый, простой и эффективный метод лечения этой болезни, а именно возмещение потери в ходе заболевания жидкости и солей организма. До тех пор в Европе, как и в других странах, больные холерой продолжали подвергаться бесполезным, экстравагантным и порой жестоким способам лечения. Кому удавалось избежать врачебной помощи, те пытались лечиться домашними средствами, используя камфорное масло, чеснок, уксусные пары и даже горящую смолу[717]. В сфере медицинских знаний и терапевтического опыта Европа не имела никаких преимуществ по сравнению, например, с Китаем, – до тех пор, пока Роберт Кох не сделал своего открытия. На значение качества питьевой воды указывали не только Джон Сноу и другие европейские и англо-индийские корифеи, но и, независимо от них, шанхайский врач Ван Шисюн на страницах «Трактата о холере», впервые опубликованного в 1838 году (второе издание увидело свет в 1862‑м)[718]. Как и весь мир, Европа была беспомощна перед наступлениями холеры. В течение всего XIX столетия холера продолжала быть угрозой. История любой болезни имеет свое летоисчисление, специфика которого определяется местом ее появления и развития. Это заметно по полярно противоположным историям чумы в Индии и Европе. За многие века чумной угрозы Европа не потеряла страха перед этой болезнью, но со временем научилась с ней жить и даже успешно ей сопротивляться. Для Индии же чума, первая вспышка которой произошла в 1892 году, стала абсолютно новым явлением. Единственными силами, которые тут же стали принимать ответные меры, были колонизаторы-европейцы. Холера же стала неприятной неожиданностью XIX века и для Индии, и для Европы. На протяжении нескольких десятков лет европейская медицина не имела никаких преимуществ перед индийской, когда речь шла об объяснении причин возникновения этой болезни и о поиске стратегии борьбы с ней.

В отличие от дизентерии, тифа или малярии холера не останавливается на месте; это болезнь, которая кочует с одного континента на другой. В этом она сходна с чумой. Как и чума, холера пришла из Азии, поэтому современники нередко называли ее «азиатской холерой». Это название пробуждало старые страхи перед вторжением с Востока, перед восточной опасностью. Симптомы заболевания только усиливали ужас, который оно вызывало. Холера проявлялась внезапно и могла поразить любого человека; так же как и чума, холера уносила жизни своих жертв быстро и с большой вероятностью. Более 50 процентов случаев имели летальный исход, наступавший порой в течение нескольких часов. О холере писали как о «холодной» болезни, противопоставляя ее симптомы горячке, сопровождающей оспу. В отличие от туберкулеза, или, как его раньше называли, чахотки, холера не подходила для романтических описаний. Больные холерой не бредили и не «таяли на глазах», а полностью осознавали за это краткое время, что с ними происходит. Понос, рвота, посинение кожи лица и конечностей[719] – эти симптомы напоминают смертоносное отравление мышьяком. Говоря словами историка медицины Кристофера Хамлина, «холера не из тех заболеваний, с которыми можно сжиться»[720].

Пути распространения холеры прослеживаются достаточно точно. Первые описания ее симптомов были составлены европейскими путешественниками в Индию в начале XVI века. Но только в 1814 году холера стала массовым явлением и распространилась во многих регионах Индии. Начиная с 1817 года появились первые сообщения о вспышке смертельных случаев в Бенгалии. С неожиданной скоростью вспышка переросла в пандемию, преодолевшую географические границы Южной Азии. Исследователи истории медицины различают несколько пандемических волн: шесть прокатились по миру в период между 1817 и 1923 годами, а седьмая – после 1961 года. Поразительно, как резко останавливались отдельные волны эпидемии. Холера исчезала так же внезапно, как и появлялась; могла пройти половина жизни поколения, пока она не появлялась снова. В 1819 году холера достигла Цейлона и по оживленным морским путям двинулась на запад – на Маврикий и в Восточную Африку, и на восток – в Юго-Восточную Азию и Китай. В 1820 году холера распространилась по Сиаму и Батавии, вскоре поле этого – одновременно через Филиппины и Бирму – пришла в южный Китай, а на следующий год – в столицу Китая Пекин, преодолев расстояние в 20 тысяч километров. В Багдад она вошла в 1821 году вместе с иранской армией. В Сирии, Египте и на берегах Каспийского моря ее обнаружили в 1823 году. Из Северного Китая холера попала в Сибирь. В 1829 году она появилась в Оренбурге, в сентябре 1830‑го случаи холеры были установлены в Москве и Харькове, весной 1831-го – в Риге и Варшаве[721]. Летом 1831 года холерой были поражены Стамбул, Вена и Берлин, в октябре Гамбург, оттуда она распространилась по Англии и спустя четыре месяца достигла Эдинбурга. В июне 1832 года холера пересекла Атлантику, предположительно на борту ирландского корабля с эмигрантами, направлявшегося в Квебек. 23 июня 1832 года холера оказалась в Нью-Йорке. Весной 1833 года Гавана потеряла двенадцать процентов своего населения, а в Мехико в течение нескольких недель от холеры умерло 15 тысяч человек. Позже волны массовых заболеваний сопровождались локальными эпидемиями в старых и новых местах распространения холеры. Какой бы мощной ни была первая волна пандемии, последующие оказывались