Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

на меня бешеными глазами, и сквозь зубы прошипела мне последнее слово, старательно разделяя его по слогам.

Оп-па. Старая Императрица. Существенный аргумент.

Я опустился обратно на скамейку и призадумался. За последние пять лет в Империи создано всего два новых Клана, и то, один из них возрождённый. Рассыпалось, или было уничтожено в недавних военных конфликтах четыре Клана. Итого – минус два. Печальная статистика.

– Ладно, пошли знакомиться с твоей генеральшей, но учти, я пока никаких обещаний ни о чём не давал, – поднялся я со скамьи, и предложив Анне руку, направился обратно в особняк.

Когда мы зашли в зал, то генеральша вовсю резалась в карты с уже виденным мной толстячком. Судя по пухлым пачкам ассигнаций на столе, игра у них шла по-крупному. Пузатую ёмкость для пунша сменила бутылка рома.

Бабуся шумно веселилась, периодически отпивая ром из стакана с толстыми стенками, а толстячок закатывал глаза и вытирал пот со лба большим клетчатым платком.

Та-ак, и с этой женщиной мне предстоит говорить… Да это же гренадёр в юбке…

Глава 19

Маньяк прецизионного станкостроения второй день фрезеровал, выглаживал и шлифовал сталь и чугун. Еду ему приносили прямо сюда, да и спал он зачастую около станины станка, подтащив к нему топчан и дожидаясь, пока остынет трансмиссионное масло в редукторе, так приятно гревшем спину.

Всё это мы с Иваном Силычем узнали из болтовни словоохотливой хозяйки корчмы, куда зашли, чтобы узнать, где мастер живёт и где работает, да выпить по кружке холоднющего кваса из запотевших кружек. Жарковато сегодня, похоже перед грозой парит.

Степана Батищева мне посоветовал найти наш оружейник. Прославился мастер своими станками, дающими высокую точность. Даром, что сам он под Камышиным живёт, но знают тульские мастера-оружейники, что никто лучше Батищева станки не делает. Да, дорого он берёт и работает не быстро, зато качество какое. Те же допуски чуть не вдвое можно уменьшить, если все детали на батищевских станках сработаны.

По дороге из Камышина в Торповку, где жил Батищев, я был приятно удивлён. Сначала мы увидели дорожный указатель, подсказывающий, что до посёлка Металлист осталось пять километров, а потом и заводы открылись во всей красе. Развивается металлургия в Камышине, можно сказать – семимильными шагами идёт вперёд.

– Тут у нас свои литейщики есть, и кузни промышленные, – похвастался водитель нашего автомобиля, из местных, – До Войны в Камышине три завода серьёзных было. Там машиностроительный стоял, а по эту сторону инструментальный и нефтяного оборудования. Я ещё пацаном был, когда их понемногу восстанавливать начали. Понятно, что на довоенный уровень они ещё не скоро выйдут, но продукцию камышинскую и так уже по всей стране знают.

Я переглянулся с Иваном Силычем. Теперь многое стало понятным. Так уж исторически сложилось, что люди с каким-либо специфическим багажом Знаний обычно находились не слишком далеко от бывших производств, где работали их предки.

– Пойду, позову кого-нибудь. Не самим же нам подарки волочь, – Силыч, уже давно неспокойно вертевшийся на месте, словно нетерпеливый пацанёнок выскочил из машины и скрылся за воротами то ли мастерской, а то ли небольшого заводика.

Неплохо устроился станочных дел мастер. Два солидных цеха из красного кирпича, метров по сорок в длину и перемычки крановых путей между ними, проходящие над просторным двором, вымощенным брусчаткой. В конце двора навес со штабелями металла разного профиля и отливками станин для станков.

– В контору пожалуйте, – махнул мне рукой на стоящий в стороне нарядный домик один из четверых пришедших рабочих, выгружающих тяжёлые ящики из нашей машины.

Познакомились с мастером, оказавшимся крепким стариканом лет шестидесяти, и пока они с Силычем занимались распаковкой наших подарков, я пошёл любоваться оружием, развешанным по стенам.

Десятка три единиц огнестрела, начинались от мосинских винтовок, берданок и наганов. На каждом экземпляре оружия имелись пластины с дарственными надписями, вот только имена Батищевых на них постоянно менялись. Похоже семейная коллекция, от прадедов корни берёт. По крайней мере я четыре разных имени насчитал, пока до табличек с упоминанием Степана добрался.

Тем временем ящики распаковали, и мастер в неподдельным интересом уставился на метровый кусок стали, отливающий стальным зеркальным блеском.

– Это вы что, рельсы отполировали? – поинтересовался Степан Иванович, приподняв край одного из тяжёлых изделий и посмотрев на него с торца.

– Не просто рельсы, а особенные, легированные ванадием, – Силыч назидательно поднял вверх указательный палец, – Такие для больших нагрузок только делают. Эту партию для судостроительной верфи катали, чтобы значится корабли по ним на воду спускать.

– Э-э, ну и для чего их наполировывать надо было? – поинтересовался мастер, сердито шикнув перед этим на одного из своих рабочих, которые толклись тут же, со смешками разглядывая наш подарок из-за плеча мастера.

– А ты, Степан Иванович, линейность померь и размеры по всей длине заодно. Только не штангелем, он тут бесполезен окажется, – с ухмылкой посоветовал Силыч мастеру, предвкушая достойное развлечение.

– Да ладно. Мои штангенциркули и десять соток легко возьмут, – ухмылкой на ухмылку ответил Батищев, горделиво подбочениваясь.

– Хороший инструмент, – вроде бы огорчённо покивал Силыч головой, поджимая губы и почёсывая ухо. Он переждал волну веселья, с которой работники Батищева встретили его пантомиму, и продолжил, – Только супротив нашего изделия всё-таки слабоват твой струмент, ты уж чем-то поточнее озаботься.

Силыч вытащил из кармана большой носовой платок и трубно высморкался, словно хотел подтвердить свои слова победоносным звуком фанфар.

– Яков, Иван, бегом мой личный ящик с измерителями сюда, да смотрите мне, аккуратно несите, – не отрывая взгляда от Силыча, скомандовал Фёдоров.

Силыч лицедействовал. Старик с умильным выражением лица старательно складывал свой необъятный платок, искренне наслаждаясь моментом. Зная его умение рассказывать всё в лицах, я уже понимал, какие сюжеты сейчас крутятся у него в голове, и даже примерно прикинул, сколько раз он свой рассказ, обрастающий всё новыми и новыми подробностями, донесёт до благодарных слушателей на традиционных вечерних посиделках.

– А откуда у вас столь старинное оружие? Больно уж винтовочки архаичны. Даже не припомню, чтобы такие в учебниках видел, – я решил развеять свои сомнения, а заодно и дать возможность Фёдорову блеснуть семейными реликвиями, пока оба дедка дожидались отосланных работников.

– Э-э, мил человек. Все винтовки и пистоли давным-давно изобретены. Ещё до Войны. Лет двести, а то и триста назад. Много чего по схронам да убежищам сохранено было. Даже сейчас, при желании, ещё можно оружие довоенное руками пощупать. Понятное дело, что стрелять из него не стоит, но разобраться, как и что там работало, не сложно. Другой вопрос, что повторить те изделия вот так