Богами не рождаются - Татьяна Устименко

– Хозяйка врат! – продолжал услужливо журчать робот, по-собачьи преданно заглядывая мне в глаза.– Небесные врата и Тропа испытания ждут тебя!

Я отпустила непутевых мальчишек-охотников, смотревших на меня с безмолвным обожанием, и поручила им важную задачу – помочь Гале и Ратибору собрать жителей всех деревень в условленном месте, откуда «Ковчег» легко сможет забрать будущих переселенцев. Мальчишки гордо приняли возложенную на них миссию, явно предвкушая, как они – недавние отщепенцы и изгои – торжественно вернутся под отчий кров в качестве спасителей и посланцев самой Хозяйки врат. Я добродушно улыбалась: богов из них точно не получится, да этого и не требуется. Зато теперь они имеют все шансы стать обыкновенными хорошими людьми. После прибытия на нашу новую родину нам очень пригодятся такие вот смелые мужчины, сумевшие понять силу человеческого сострадания, оценившие великодушие другого и научившиеся отвечать добром на добро. Ведь для того, чтобы человек поверил в себя, нужно так мало – всего лишь возможность проявить свои лучшие качества. А если не оценишь по достоинству порыва души человека, не поддержишь его вовремя,– то наружу выползет все самое худшее и низменное, что живет в каждом из нас. И позднее непонятой личности потребуется огромный душевный перелом, огромная работа над собой, чтобы понять уже известную мне мудрость: зло рождает добро… Тот, кто не постиг самых глубин зла, никогда не сможет творить добро в полной его мере. Или как там у христиан говорится: «Не согрешишь – не покаешься»…

Я украсила волосы Ратибора и Галы веночками из торопливо выращенных мною голубеньких васильков и торжественно соединила руки жениха и невесты. Внутренним взором мимолетно заглянула в чистые души молодых, не желая глубоко вторгаться в их приватные мечты и помыслы. Поняла, как самозабвенно любят они друг друга, как взаимосвязанно подходят, дополняют один другого. Я прикоснулась благословляющим поцелуем к белоснежному лбу невесты, благодаря за заботу и помощь. Гала счастливо всхлипнула. Я дружески пожала крепкие пальцы Ратибора.

– А может, и мы отправимся с тобой, Хозяйка? – взволнованно попросил знахарь.

– Нет,– коротко отказалась я.– Вы мне в деревне нужны. У тебя авторитет, к тебе прислушаются, а мне уже некогда по лесам шастать, всяких песцовых охотников отлавливать.– Я по-доброму подмигнула мальчишкам. Те виновато засопели грязными носами.

Отныне каждому из нас предстояло выполнить свою нелегкую задачу, не грезившуюся даже могучим богам…

Эх, и хороша же земля Уральская! Особенно если смотришь на нее с высоты удобной и безопасной спины могучего робота. Жаль только, что никого, кроме меня, окружающие нас красоты не интересуют ничуть. Алехандро и Феникс выдвинули железный довод: «А вдруг завтра война, а мы – невыспавшиеся»,– и поэтому сейчас сладко спят, похрапывают. Крися с Антонио забились вдвоем в одно кресло и о чем-то тихонько шушукаются. Рифорд, получивший во временное пользование походный арсенал виконта, самозабвенно рассматривает его кинжалы и сюрикены, восхищенно цыкает зубом да правит лезвия клинков на карманном точильном камне. Временами он поднимает голову, проверяет – нахожусь ли я на своем прежнем месте, и вновь целиком погружается в свое излюбленное занятие. Кажется, мой телохранитель пришел к здравому, но весьма неоригинальному выводу, гласящему: неспокойную меня лучше держать на прочной веревке, привязанной к его запястью. Айм и Рей вцепились в том священного Писания, пребывающий в состоянии, близком к аварийному, и рьяно обсуждают очередное пророчество, пытаясь согласовать его с каракулями, нанесенными на прозрачную пластинку карты. Следует признать – они навязали себе в высшей степени интеллектуальное занятие, но, судя по доносящимся до меня приглушенным ругательствам, пока не приведшее к какому-либо продуктивному результату. А я тем временем просто отдыхаю, бесстыдно пользуясь выдавшимся затишьем. Так сказать, коплю силы морально и физически, подозревая, что впереди нас ждет нечто самое непредсказуемое и невероятное, при этом не сбрасывая со счетов и обещания Захарии потыкать меня носом в какие-то жуткие загадки…

А вокруг – красота! Стройные сосны, чуть посеребренные тонкой вуалью инея. Потрясающее по контрастности сочетание безбрежного белого снега и бескрайнего синего неба. Скованная морозом лента реки, спящая под панцирем толстого льда. И наш красавец ОХ, гибко пронзающий толщу сугробов. Под защитой силового поля, надежным щитом укрывающего пассажирские кресла, нам тепло и спокойно. А на душе у меня – горечь, ибо не сумела я все-таки спасти всю эту дивную красоту… Меня терзало чувство необъятной вины и жгучего раскаяния:

«Прости меня, земля! Простите меня, звери и птицы! Клянусь, если смогу – то я конечно же последую примеру библейского Ноя: соберу каждой подвернувшейся твари по паре – авось приживутся их потомки на новой родине. И запрыгают в девственных лесах Земли-2 юркие уральские белочки и зайчики, пойдут по траве пятнистые олени из долины Имлир, и…»

Резкий удар внезапно вырвал меня из страны грез, больно приложив лицом о спинку впереди стоящего кресла. Робот неожиданно затормозил, пропахав в снегу широкую полосу. Мои друзья попадали с мест, костеря неловкого ОХ на чем свет стоит. Кто себе язык прикусил, кто шишку набил, кто нос расквасил…

– Тварь неловкая! – возмущенно взревел Феникс.– Ты разве не знал, что таких штурманов, как я, следует оберегать будто зеницу ока? Их ни будить, ни кантовать нельзя, а при пожаре и вообще – полагается выносить в первую очередь?

– Простите, виноват! – вежливо извинился робот-червь.– Но из-за снега я чуть не проскочил мимо урочища Свистящих демонов. К счастью, я узнаю знакомые места – дальше вы пойдете одни. До Небесных врат уже недалеко…

– Почему одни? – поинтересовался Алехандро, нехотя покидая удобное кресло.

– Звук,– туманно пояснил робот.– Мои микросхемы его не выдерживают…

– Глупости,– привычно ворчал Айм, скатываясь по стальному боку ОХ и сразу же до колен увязая в снегу.– Уж очень привередливы эти искусственные интеллекты…

Но ОХ прощально вильнул хвостом и поспешно умчался прочь, вздымая клубы снега. Мы недоуменно пожали плечами, подхватили свои немудреные пожитки и медленно побрели пешком, проламывая тонкий наст и глубоко погружаясь в пышные сугробы.

– Безобразие,– жаловался Феникс, торя путь.– Робот бросил нас внаглую, а сам… – Тут штурман резко остановился, удивленно прислушался и хлопнул себя по уху.– Что это, комары?

– Окстись, Финик, какие могут быть зимой комары! – передразнил его вредный аналитик.– Это у тебя пустота в голове звенит. Завел бы ты в ней хоть одну умную мысль, глядишь… – Айм не договорил, взвыл и подпрыгнул на месте.– Ой, меня что-то больно укусило за ухо!

– И меня! – всхлипнула Кристина, пытаясь заткнуть пальчиками свои аккуратные розовые ушки.

– Очень больно,– пожаловался Антонио, накрывая голову раскрытым томом Писания.

Я тоже ощутила что-то неприятное, ошибочно принятое моими друзьями за болезненные укусы насекомых. Но на нас напали вовсе не комары, а еле слышимый звенящий свист, который упорно лез в уши, раздражая и вызывая мучительный зуд под черепной коробкой.