Александр. Божественное пламя - Мэри Рено

Назавтра — отъезд был отложен до полудня — Аттал сообщил, что этот день посвящен местным нимфам, в честь которых дадут пир и будут петь женщины. Они пришли со своими венками; голос Эвридики был по-детски высоким, но верным. Гости попробовали и похвалили прозрачную воду источника нимф.

Когда они наконец отправились в путь, полдневный жар еще не схлынул. Через несколько миль Павсаний отделился от отряда. Видя, что он спускается к ручью, один из товарищей окликнул его, советуя подождать милю-другую, до того места, где вода станет чище: здесь ее замутил скот. Павсаний сделал вид, что не услышал, зачерпнул в сложенные ковшом руки воды и жадно напился. Все время, проведенное в доме Аттала, он не пил и не ел.

Александр стоял рядом с матерью под картиной «Разорение Трои» кисти Зевксиса. Над Олимпиадой раздирала на себе одежды царица Гекуба, вокруг головы Александра пурпурным нимбом растекалась кровь Приама и Астианакса. Языки пламени от зимнего очага ложились бликами на нарисованный огонь и живые лица.

Глаза Олимпиады были обведены черными кругами, лицо изборождено морщинами; она словно постарела сразу на десять лет. Пересохший рот Александра был крепко сжат; он тоже провел бессонную ночь, но старался этого не показывать.

— Мама, зачем снова посылать за мной? Все сказано, и ты это знаешь. То, что было правдой вчера, остается правдой сегодня. Я должен пойти.

— Целесообразность! Выгода! Он сделал из тебя грека. Если он хочет убить нас, устранить как помеху, — хорошо, пусть убьет. Умрем гордо.

— Ты знаешь, что он нас не убьет. Наши враги хотят загнать нас в угол, и это все. Если я пойду на свадьбу, если я ее одобрю, всем будет ясно, что я отношусь к ней так же, как и ко всем остальным — фракийские и иллирийские женщины, эти ничтожества. Отец это знает: неужели ты не видишь, что он пригласил меня именно поэтому? Он сделал это, чтобы пощадить наше самолюбие.

— Что? Заставив тебя пить за мой позор?

— Нужно ли мне это делать? Признай, раз уж это правда: он не откажется от девушки. Очень хорошо; она македонка, из семьи столь же древней, как наша; разумеется, родные должны настаивать на браке. Вот почему его познакомили с ней, я понял это в первую же минуту. Аттал выиграл этот бой. Если мы сыграем ему на руку, он выиграет и войну целиком.

— Они подумают только одно: ты принял сторону своего отца против меня, чтобы сохранить его благосклонность.

— Они не так плохо меня знают. — Эта мысль мучила его половину ночи.

— Пировать с родней этой шлюхи.

— Пятнадцатилетняя девственница. Она всего лишь приманка, как ягненок в волчьей ловушке. О, она сыграет свою роль, но через год-другой отец найдет кого-нибудь помоложе. Это Аттал воспользуется отведенным ему временем. Думай о нем.

— Значит, мы должны пройти через это! — Хотя в ее голосе звучал горький упрек, Александр принял эти слова за согласие — с него было довольно.

В его комнате ждал Гефестион. Здесь уже тоже все было сказано. Какое-то время они молча сидели рядом на кровати. Наконец Гефестион произнес:

— Ты узнаешь, кто ее друзья.

— Я это уже знаю.

— Друзья царя должны были отговорить его. Разве Парменион не может этого сделать?

— Он пытался, Филот мне рассказывал. Я знаю, о чем думает Парменион. И я не могу сказать маме, что понимаю его.

— Да? — сказал Гефестион после долгой паузы.

— Когда отцу исполнилось шестнадцать, он влюбился в женщину, которой не было до него дела. Он посылал ей цветы — она выбрасывала их в выгребную яму, он пел под ее окном — она выливала ему на голову ночной горшок, он хотел жениться — она позволяла ухаживать за собой его соперникам. Наконец он не сдержался и ударил ее, но ему невыносимо было видеть, как она лежит у его ног, и он ее поднял. Потом, уже царем Македонии, он стыдился подойти к ее дверям, вместо этого послал меня. Я пошел, и что же — после всех этих лет нашел старую накрашенную шлюху. И я пожалел его. Я никогда не думал, что такой день наступит, но это правда, я жалею его. Он заслуживает лучшего. Эта девушка… хотел бы я, чтобы она была танцовщицей, или флейтисткой, или развратным мальчишкой: тогда у нас не было бы этих проблем. Но раз он так ее хочет…

— И ты поэтому идешь?

— О, я мог бы подыскать причины поубедительнее. Но — поэтому.

Свадебный пир давали в городском доме Аттала, недалеко от Пеллы. Он был заново отремонтирован, причем полностью, колонны были увиты позолоченными гирляндами, бронзовые инкрустированные статуи привезли с Самоса. Ничего не было забыто, все свидетельствовало о том, что эта женитьба царя отличается от всех прочих, за исключением первой. Как только Александр вошел в сопровождении своих друзей и они огляделись, на всех лицах отразилась одна мысль. Это был дом тестя царя, а не дяди очередной наложницы.

Невеста сидела на троне, окруженная роскошным приданым и подарками жениха; Македония придерживалась более старых обычаев, чем юг. Золотые и серебряные кубки, кипы чудесных тканей, украшения и ожерелья были разложены на вышитых покрывалах; на помосте стояли инкрустированные столы, нагруженные ларцами с пряностями и фиалами благовоний. Одетая в шафрановое платье, в венке из белых роз, Эвридика сидела, опустив глаза на свои скрещенные руки. Гости выкрикивали обычные поздравления; стоявшая рядом жена Аттала благодарила их от имени невесты.

В должное время женщины увели Эвридику в приготовленный для нее дом. Свадебное шествие за носилками отменили как неуместное. Александр, разглядывая Атталидов, был уверен, что они страстно этого желали. Он думал, что его гнев угас, пока не поймал на себе изучающий взгляд Аттала.

Искусно приготовленное жертвенное мясо было съедено, за ним последовали лакомства. Хотя дымоход исправно работал, жарко натопленная комната наполнилась чадом. Александр заметил, что к нему никто не подходит, он сидел один среди своих друзей. Он был рад, что Гефестион рядом, но его место должен был бы занять родственник невесты. Атталиды, даже самые юные, теснились вокруг царя.

— Скорее, Дионис, — пробормотал Александр Гефестиону. — Ты нам очень нужен.

В действительности, однако, когда вино принесли, он пил, по обыкновению, немного, умеренный в этом так же, как в еде. Македония была страной горных ручьев с чистой, хорошей водой, никто не являлся к столу с пересохшим от жажды ртом, как это случается в жарких странах Азии, где реки иссякают.

Когда гости их не слышали, Александр с Гефестионом позволяли себе обмениваться шутками, которые остальные приберегали для обратного пути домой. Юноши из окружения Александра, сердясь, что царевичем пренебрегают, читали их мысли и подхватывали издевки уже с меньшей осторожностью. В пиршественном зале повеяло запахом раздора.

Забеспокоившись, Александр шепнул Гефестиону: «Нам лучше сохранять приличия» — и повернулся к своей компании. Когда жених уедет, они смогут незаметно ускользнуть. Александр взглянул на отца и увидел, что тот уже пьян.