Плоть и кровь - Джонатан Келлерман

Лемойн кисло улыбнулся:

– Вот как? По-моему, ты и сам отлично справляешься.

– Неправда. – Салэндер вытер нос рукавом. – Мне нужна твоя поддержка.

– Рубашка совершенно новая, Энди. Возьми салфетку, Бога ради.

Салэндер беспомощно осмотрелся. Майло заметил на полу коробку с одноразовыми платками и подал ему.

– Что мне делать, Джастин?

– Что хочешь.

Тишина.

– Я не знаю, – всхлипнул Салэндер и потянулся к банке пива.

– Тебе достаточно, – сказал Лемойн.

Энди отдернул руку.

– Так ужасно...

Лемойн покачал головой.

– Я ухожу, – заявил он и при этом не тронулся с места.

– Что мне делать? – повторил Салэндер.

– Как насчет того, чтобы рассказать правду? – предложил Майло.

Несчастный парень начал раскачиваться из стороны в сторону. Его гладкий лоб нахмурился, словно Салэндер напряженно что-то обдумывал.

Лемойн устало вздохнул.

– И ради этого я пропустил ленч в "Ле Доум".

Наконец Салэндер набрался решимости, о чем возвестил глубокий вздох, вырвавшийся у него из груди.

– Да, я напуган. Сначала Ло, потом ее мать...

Он не упомянул Мишель и Ланса. Эндрю даже не догадывался, что ему бы следовало бояться еще больше.

Майло спросил:

– Смерть Джейн Эббот подтвердила твои предположения?

Салэндер кивнул.

Майло нагнулся к нему.

– Я должен тебе кое-что сказать: были и еще убитые.

– О Господи!

– Тактика запугивания, – пробормотал Лемойн.

Майло отступил к столу и обратился к партнеру Энди:

– Немного осторожности и вам бы не помешало, сэр.

Лицо Лемойна побледнело, однако он улыбнулся.

– Я плавал с акулами, мой друг.

Майло улыбнулся в ответ.

– Вы плавали с форелью, мой друг. А мы говорим о Большой Белой Акуле. Акуле-убийце.

– Ах, – парировал Лемойн, – я весь дрожу от страха.

– Кто еще? – спросил Салэндер.

– Знакомые Лорен, – ответил Майло. – Теперь скажи мне, что тебя пугает, Энди.

– Кажется, я знаю, почему убили Ло. То есть я не уверен, хотя с самого начала размышлял об этом...

– О чем?

– О деньгах. Такое всегда случается из-за денег, правильно?

– Чаще, чем хотелось бы.

Салэндер опять начал раскачиваться. Майло напомнил:

– Расскажи мне о деньгах.

– Я всегда удивлялся, откуда Лорен их берет, потому что она никогда особо не утруждала себя работой, если не считать то исследование. И даже его не хватило бы, чтобы оплачивать "Москино", "Прада" и "Гуччи". Кроме того, ее поведение – Лорен чувствовала себя раскованно, когда тратила деньги, а это чувство возникает, только если эти самые деньги у вас есть. И в большом количестве. Понимаете, о чем я? На самом деле сперва я даже принял ее за богатенькую дочку, унаследовавшую крупную сумму. А потом она рассказала, что живет самостоятельно несколько лет, и меня это заинтриговало. Только не подумайте, будто я совал нос не в свое дело. Мне просто было интересно. Она постоянно училась, тогда откуда средства? Однажды, вскоре после того, как я переехал в ее квартиру, Ло случайно оставила свою почту на кухне. Сверху лежало письмо от брокера в Сиэтле о каких-то инвестиционных делах. Я не шпион, но она оставила письма прямо на виду, и как я мог не заметить все эти нули?

– Много нулей?

– Много, – кивнул Салэндер. – Я никогда не спрашивал ее о деньгах, мы вообще не обсуждали эту тему. Просто Ло была суперщедрой. Если мы ходили перекусить в ресторан, платила всегда она. Когда бродили в поисках интересных вещей, покупала мне разные подарки – запонки, винтажные рубашки.

– Наверное, тут не обошлось без твоего юношеского очарования, – буркнул Лемойн.

Салэндер сжал руку в кулак.

– Когда-то и ты его замечал! Хватит ко мне придираться!

Лемойн поднес сценарий ближе к глазам. Салэндер продолжил:

– Хоть ты и брюзга, а я все равно люблю тебя, Джастин.

Тот что-то прошептал в ответ.

– Что? – переспросил Энди.

– Я тебя тоже люблю.

– Спасибо, – просиял Салэндер.

В ответ раздалось ворчанье:

– Не за что.

Майло решил вмешаться:

– Так, значит, тебя озадачило происхождение денег Лорен? Она когда-нибудь говорила о предыдущих местах работы?

– Она работала моделью. Я уже рассказывал вам...

– А кроме модельного бизнеса, она ни о чем не упоминала?

Салэндер уставился вниз на покрывало.

– Нет. Что вы имеете в виду?

– Девчонка была проституткой, – сказал Лемойн. – Я всегда это говорил.

– Откуда тебе знать, Джастин?

– О Господи, Эндрю. Я же ее видел. У нее на лбу написано, что она проститутка.

Майло спросил:

– Сколько раз вы видели мисс Тиг, мистер Лемойн?

– Два-три раза, мимоходом. Вполне достаточно, чтобы понять, кто она такая. Она была, без сомнения, из высокооплачиваемых. Походка, взгляд, манеры – все говорило о ее реальной профессии. Насколько я могу судить, она прошла школу Гретхен Штенгель.

– Вы знаете Гретхен?

– Я знаю о ней. Как и все в шоу-бизнесе. Мы не обедали вместе, и все же то там, то тут я ее встречал. И натыкался на многих ее подопечных. Когда Гретхен вошла в силу, ни одна вечеринка не обходилась без ее девочек.

– Их было легко отличить?

– Даже для вас, Шерлок. – Лемойн закатил глаза. – Гретхен подбирала определенный типаж – невозмутимые, отчужденно-дружелюбные, готовые на все. Шикарное тело, стильная одежда самых дорогих марок.

Лемойн улыбнулся и закрыл сценарий.

– Но даже это им не помогало, если, конечно, вы способны отличить настоящий класс от дерьма. Каждая из ее девушек была... обыкновенной. – Он скрестил ноги. – Поверьте мне, детектив, нужно что-то гораздо большее, чем аэробика и курсы этикета, на которых учат, как держать вилку за обедом. И все же многие клевали...

Он повернулся к Салэндеру.

– Она была проституткой, Энди.