12. Битва стрелка Шарпа. 13. Рота стрелка Шарпа (сборник) - Бернард Корнуэлл

– Позвольте, я провожу вас в штаб.

– Да. – Форрест заколебался.

Он заметил на рифленом кафеле отрезанную кисть и едва не подавился рвотой.

Шарп ногой затолкал руку под темный деревянный сундук.

– Идите, сэр.

Форрест, Лерой и Ноулз вышли. Шарп повернулся к лейтенанту Прайсу и сержанту Харперу:

– Отыщите роту. Проследите, чтобы всех определили на постой.

– Да, сэр. – Прайс был совершенно убит.

Шарп хлопнул его по груди:

– Оставайтесь трезвым.

Лейтенант кивнул, потом взмолился:

– Почти трезвым?

– Трезвым.

– Идемте, сэр.

Харпер увел Прайса.

Кто тут главный, сомневаться не приходилось.

Шарп смотрел на тех, кого приводили и приносили в монастырь: безглазых, безногих, окровавленных французов и британцев. Он старался не слышать криков, но это было невозможно: звук проникал повсюду, как и гарь, висевшая в ту ночь над городом.

Офицер 95-го стрелкового в слезах спустился по главной лестнице и увидел Шарпа:

– Совсем плох. – Он не знал, с кем говорит, просто видел в Шарпе еще одного стрелка.

– Кроуфорд?

– Пуля в позвоночнике. Не могут вытащить. Стоял посреди бреши, в самом пекле, и приказывал нам быстрее шевелить задницей. Вот его и подстрелили!

Офицер ушел в холодную ночь. Кроуфорд никогда не требовал от своих людей того, чего не мог сам. Разумеется, он был в гуще боя, ругался, плевался, вел своих солдат – и теперь умрет. Армия уже не будет прежней. Времена меняются.

Часы пробили десять, и Шарп понял: прошло всего три часа с тех пор, как он по снегу бежал к пролому. Всего три часа!..

Дверь, в которую унесли Лоуфорда, открылась, солдат выволок труп. Это был не полковник. Тело тащили за ноги, и оно оставляло на полу липкий кровавый след. Дверь осталась открытой; Шарп вошел, прислонился к косяку и стал смотреть в освещенное свечами жуткое помещение. Он вспомнил утреннюю и вечернюю молитву солдата: «Боже, не приведи мне попасть под нож хирурга». Лоуфорд лежал, крепко прихваченный ремнями к столу, мундир на нем был разрезан. Лицо заслоняла склоненная спина санитара. Врач в заскорузлом от крови фартуке цвета жженой охры, сопя, вонзил нож. Ноги Лоуфорда, в сапогах с тонкими шпорами, дернулись, несмотря на кожаные ремни. Врач был весь в поту. На сквозняке огоньки свечей задрожали, и он повернул забрызганное кровью лицо:

– Закройте к чертям!

Шарп закрыл дверь, оставив за ней отнятые руки и ноги и ждущих своей очереди раненых. Ему хотелось напиться. Времена меняются. Лоуфорд под ножом, Кроуфорд умирает наверху, Новый год посмеялся над их ожиданиями.

Шарп стоял в темной прихожей и вспоминал газовые фонари на лондонской Пэлл-Мэлл. Их превозносят как чудо света, но он так не считает. Газовые фонари, паровые машины и дураки с грязными очками и чистыми папками в конторах, новое поколение англичан, которые заведут по всему миру канализацию, водопроводы, бумаги и прежде всего порядок. Чистота превыше всего. Англия не желает знать про войну. Героем можно повосхищаться с недельку – разумеется, если он не оскорбляет взор своими увечьями, как нищие на столичных улицах. Люди, у которых уцелевшая половина лица покрыта кровоточащими язвами, люди с пустыми глазницами, порванными ртами, гноящимися культями умоляют подать пенни ветерану. Их гонят прочь, чтобы не омрачали безупречные шипящие огни Пэлл-Мэлл. Шарп сражался рядом с некоторыми из них, видел, как они падали на поле брани, – стране нет до этого дела. Конечно, существуют военные госпитали в Челси и Килмэнхеме, но за них платят солдаты, а не страна. Стране солдаты мешают.

Как же хочется напиться!

Госпитальные двери распахнулись. Лоуфорда несли на полотняных носилках к широкой лестнице. Капитан поспешил к санитарам:

– Как он?

– Если не схватит гангрену, сэр… – Санитар оставил фразу незаконченной. Из носа у него текло, но утереться он не мог: обе руки были заняты. Санитар шмыгнул. – Ваш друг, сэр?

– Да.

– Сегодня вы ничем ему не поможете, сэр. Приходите завтра. Мы за ним приглядим. – Он указал подбородком наверх. – Подполковники и выше на втором этаже. Чертовская роскошь. Не то что в погребе.

Шарп мог вообразить: он вдоволь повидал сырых погребов, где раненые лежат вповалку на завшивленных тюфяках, а часть «палаты» отведена под мертвецкую – там оставляют гнить безнадежных. Он пропустил санитаров и пошел прочь.

Сьюдад-Родриго пал. Великая северная крепость! Это событие войдет в историю, и грядущие поколения будут вспоминать его с гордостью. Всего за двенадцать дней Веллингтон окружил и взял штурмом город. И никто не вспомнит имена тех, кто полег при штурме, кто заставил умолкнуть огромные пушки-убийцы, спрятанные в мощной стене. Англичане будут праздновать. Они любят победы, особенно одержанные вдалеке, – победы, которые укрепляют в них чувство превосходства над французами; но англичане не желают знать крика раненых, стука падающих на пол конечностей, плеска сочащейся через потолок крови.

Шарп вышел на холодную улицу и спрятал голову в воротник от внезапно налетевшего снега. Победа не принесла ему радости, только чувство утраты, одиночества и еще чего-то, что он должен был доделать в бреши и не доделал. Ладно, это подождет.

А сейчас надо найти выпивку.

Глава 5

Снова пошел снег, редкие мокрые хлопья ложились на шинели валявшихся на улицах пьяных. Холодало. Шарп знал, что где-то можно отыскать сухое и теплое, почистить палаш, пока не завелась ржавчина, и уснуть. Но прежде он хотел выпить.

Город затихал. В пустых проулках еще отдавались крики; раз прозвучал выстрел и раз, совершенно неожиданно, приглушенный взрыв. Шарпу было все равно. Он хотел выпить, хотел прогнать жалость к себе, мучительную мысль, что без Лоуфорда он вновь станет лейтенантом под началом неопытного капитана десятью годами моложе себя. Все сильнее злясь, он шагал к мерцающей огнями площади, где открыли французский винный склад.

Пленные еще сидели на площади, хотя их офицеры отправились под честное слово спать или пьянствовать с победителями. Французы были безоружны и дрожали от холода. Часовые разглядывали их с любопытством, засунув руки в карманы и прислонив к замерзшему плечу заряженное ружье с примкнутым штыком. Другие часовые охраняли дома, вылавливали последних мародеров, которые шатались в подпитии возле горящих руин.

Рядом с винным складом Шарпа остановил взвинченный солдатик:

– Прохода нет, сэр.

– Это еще почему?

– Приказ генерала, сэр.

Шарп ухмыльнулся:

– Меня послал генерал. Он хочет выпить.

Часовой тоже улыбнулся, но ружье опустил, преграждая путь:

– Извините, сэр. Приказ, сэр.

– Что происходит? – Неторопливо подошел дюжий сержант. – Непорядок?

Шарп взглянул на сержанта:

– Я пришел выпить. Хотите помешать?

Сержант пожал плечами:

– Дело ваше, сэр. Но я бы не советовал. Чертовская гадость, неочищенный спирт. Двое ребят отдали концы. – Он оглядел