Живой щит - Дмитрий Воронин

— Что-то ты, рыцарь, больно разговорчив, да все не по делу, — мрачно уставился на меня Жряк. Мне показалось, что он стал ниже ростом и заметно волосатее. Или показалось… — Так как, челове-че, будешь сопротивляться аль нет?

— Буду, — честно сказал я. — Обязательно.

— Ну и дурак…

Нет, они определенно становились ниже ростом. Вон у номера первого уже руки до земли достают. И шерсти, похоже, прибавилось, так сказать, лохматость у них повысилась. Тут до меня дошло, что я, в сущности, наблюдаю процесс превращения человека в волка.

Действительно, как сказал Лёшка, очень уж медленно. Нет чтобы р-раз — и готово.

— Голиаф, уйди-ка ты в сторонку. Как бы не зашибить. Животное внимательно посмотрело на меня одним глазом, затем — клянусь! — пожав плечами, конь отошел с тропинки под деревья и принялся щипать траву. Я отступил к огромному дубу, диаметром чуть ли не два метра, и прижался к нему спиной — по крайней мере сзади они меня не достанут, а спереди уж я как-нибудь встречу.

Тем временем трансформация противника полностью завершилась. Нет, прав был леший, волки из них такие же, как и люди. Хреновые. Но чисто внешне, а так — крупные, зубастые. И явно голодные.

— Хор-р-рош-ш-о, витяз-зь… — прорычал номер первый. Ага, речевой аппарат у вас, ребятки, тоже меняется. Вы и так-то не ораторы, а теперь и вовсе едва говорить можете. Впрочем, мне-то что.

— Пор-р-ра… Пр-р-рощайс-с-ся с мир-р-ром.

А умный, скотина. Пока он мне тут зубы заговаривал и волчью свою стать (или кривь) демонстрировал, другой подобрался сбоку.

Заметил я его случайно — даже не то чтобы заметил, а обратил внимание, что противник у меня внезапно остался один. И огляделся по сторонам.

Волколак прыгнул. Это был поистине чудовищный прыжок — серо-коричневое тело пролетело метров десять с распахнутой пастью, основательно заполненной огромными клыками. Меня так и подмывало звезданугь мечом по этой морде, но желание пошутить пересилило — я отпрыгнул в сторону.

Дерево содрогнулось от удара, и на меня обрушился град желудей. Волколак издал обиженный вой — из глазницы, напоровшейся на сук, текла кровь… текла… перестала… и снова на меня смотрел совершенно здоровый глаз. Мда-а, а регенерируют они куда как быстро. Шутки, похоже, кончились.

Скорее почувствовав, чем заметив движение сзади, я ничком бросился на землю. Растянутое в прыжке серое тело промелькнуло у меня над головой и врезалось в куст. С шипами. Приятно, черт подери. Зверь взвыл, скорее от возмущения, чем от боли, но я в его сторону уже не смотрел. Не до того было.

В том, что продолжение атаки последует незамедлительно, я не сомневался, поэтому поспешил снова занять свое место у дерева. И вовремя. Теперь они сидели передо мной все трое, из распахнутых пастей капала слюна. В глазах светилось бешенство. У меня слюна, пожалуй, не текла, а бешенство, наоборот, определенно присутствовало.

— Ну, мальчики, охота на волков, дубль два. Кто следующий? Зачем я их дразню, собственно? Они и так уже заведенные.

В общем, следующими захотели стать сразу все трое. Три серые молнии метнулись ко мне, средняя напоролась на услужливо подставленный меч, две другие сбили меня с ног. Тут бы и сказке конец, но сила инерции увлекла зверей дальше, и я успел вскочить. Повезло. По крайней мере на этот раз. Нет, надо все же их убивать — нельзя же вечно уклоняться от их ударов. А бок, кстати, побаливает — кольчуга пока уберегла от зубов, но и она не всесильна. Ну-с, как там наш подранок?

— Сер-р-ребр-р-о-о-о!!! — выл волколак, катаясь по земле. Из рассеченной груди хлестала темная кровь. — Умир-р-раю-ю-ю!!!

Это меня здорово порадовало. Одним меньше. Двух других тоже нисколько не огорчила эта ситуация — они снова очертя голову бросились в атаку. В этот раз мне не удалось их зацепить мечом, зато одного я встретил ударом ноги в челюсть, и он с воплем отлетел назад. Второй опять врезался в дерево чертовски неуклюжи эти выродки.

— Убью-у-у!! — взвыл номер третий и рванулся ко мне. Или это был номер первый? Я давно перестал их различать. Отпрыгнув в сторону, я развернулся и нанес удар сверху по проносящейся мимо туше. И ведь попал же, хотя сам этому жутко удивился. Уже в полете он понял, что не сможет достать меня, попытался извернуться, но поздно — меч уже врезался в позвоночник, наполовину рассек его и завяз в кости. Уже умирающий зверь, улетая в кусты подыхать, унес меч с собой. Сволочь.

Да, дела становились хреновыми. Остался один, но без серебряного меча с ним действительно вряд ли что сделаешь. А время тянуть он не будет…

— Все, р-р-рыцар-р-рь, — прохрипел последний оставшийся в живых волколак. — Твой чер-р-ред!

Он прыгнул. Отступив в сторону, я вцепился руками в его шерсть и изменил направление полета так, чтобы эта туша врезалась в дерево позвоночником. И еще добавил. Раздался противный хруст, и зверь сполз к подножию дерева, корчась в предсмертных судорогах.

— Вот и все, — сказал я и направился в кусты доставать меч. Все оказалось проще, чем я ожидал. Не такие уж они и опасные, эти звери… и у самых кустов услышал шорох за спиной.

Волк стоял и хвостом с яростью хлестал себя по бокам. Целый и невредимый. Как будто и не ломали ему несколько секунд назад позвоночник. Глаза горели жутким красным огнем, пасть раскрылась, обнажив клыки.

— Сзади, — спокойно сказал я.

— Врр-реш-шь, — прорычал волколак. Затем сам услышал движение позади себя, обернулся — но поздно. Все, что он успел увидеть, это обрушивающиеся на него подкованные копыта Голиафа.

Удар снова сломал ему позвоночник — помня, что эффект будет недолгим, я бросился в кусты за серебряным мечом, чтобы добить поверженного оборотня, но, когда вновь выбежал на поляну, все уже было кончено. Голиаф буквально размазал тело волколака по земле и продолжал бить копытами то не- многое, что от него осталось.

Первый уже затих. Сдох от потери крови — меч, похоже, рассек артерию, а раны от серебра, как сказал леший, не заживали. Второй был убит на месте. В общем, мы победили.

— Слышь, Голиаф, — улыбнулся я коню, — нам, кажется, здорово повезло. Как ты думаешь, там в кустах нет еще парочки таких же, а?

Конь скосил взгляд в сторону кустов, затем демонстративно стал ко мне задом, уставившись в сторону тропы. Мол, садись, витязь, и поменьше трепись. Время — деньги. А что мне, собственно, оставалось делать? Сел…

Из леса мы выбрались только к обеду следующего дня. Ночь, проведенная на дереве, это, скажу я вам… Впрочем, грех жаловаться — неудобно, зато безопасно. Правда, посреди ночи меня разбудил маленький пушистый зверек вроде белки. Он преспокойно устроился прямо у меня на животе и внимательно разглядывал меня черными бусинками глаз. Я сонно попросил его убраться куда подальше, возможно, в слишком крепких выражениях. Он послушался и больше меня не беспокоил.

Проснулся я рано. В нормальных условиях дрых бы еще минут сто двадцать, но тут комфорт был явно не тот. Все бока затекли от неудобной позы, к тому же регулярно появлялась мысль о том, что ворочаться здесь — не самая лучшая идея. В общем, пришлось вставать.