Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр

Не возводя свои способности в ранг духовных переживаний, Мина назвала их «жутковатыми». Так, она вспоминала, как однажды пошла с приятельницей по Бикон-Хилл в кафе неподалеку и столик вдруг начал покачиваться и подпрыгивать. Раздраженная дама позвала официантку и принялась возмущаться, требуя компенсации за такой негодный столик, а Мина убежала оттуда, чтобы не признавать свою вину в случившемся.

Она не могла объяснить подобные явления, но, с ее точки зрения, не могли объяснить их и так называемые эксперты – мрачные и напыщенные исследователи, показавшиеся ей «узко мыслящими и поверхностными». Большинство ученых, ставивших над ней эксперименты, «понятия не имели, как заниматься исследованием паранормальных явлений, даже не знали, с какой стороны подойти к этому вопросу.

– Я тоже не знаю… – признавала она, – но они кажутся мне совсем беспомощными».

– Все? – уточнил Флинн.

Нет, не все. Марджери вспомнила, как один молодой, но опытный исследователь (вероятно, имелся в виду Каррингтон) как-то сказал ей: «Дорогая моя Психея, знаете ли вы, что случится с вами? Вы сойдете с ума, причем довольно быстро».

– Не очень-то приятная перспектива! – воскликнула Марджери. Но она не боялась. Мина понимала, что провести такое исследование «невозможно без недоразумений и боли». Она наделась, что, невзирая на все кривотолки и споры на почве религии, серьезные люди, пытающиеся найти свой путь во тьме, получат нужные им доказательства.

– Как я чувствую себя после всего? – подытожила она. – Что ж, теперь я стала куда серьезнее. Иногда я смотрю на свою виолончель, стоящую в углу гостиной. Как давно я не играла на ней! Почему-то я уже не испытываю такого веселья, как раньше, когда я всегда готова была пуститься в пляс.

Уолтер явился в комнату для сеансов и сразу начал петь, постукивая рупором по столу в такт:

В гостиной Гудини темноволосая женщина с длинным тонким носом – судя по ее виду, она могла бы оказаться какой-нибудь продавщицей или билетершей в театре «Ипподром» – сидела с закрытыми глазами, слушая странное клацанье, раздававшееся то прямо у нее над ухом, то где-то в глубине комнаты. Гудини просто постукивал двумя монетками у ее уха и на самом деле не передвигал их по комнате. Он хотел симулировать условия сеанса и показать ей, как воображение участника влияет на восприятие того или иного явления. С этого началось обучение Роуз Макенберг как сыщицы в «секретной службе Гудини», как он называл своих помощников. Это была небольшая, но, казалось, вездесущая организация, действовавшая против медиумов-мошенников.

– Иногда я задумываюсь, – сказал Гудини в интервью для одного еврейского журнала, – вдруг я действительно реинкарнация какого-то древнего волхва? Волшебство никогда не казалось мне чем-то непонятным.

Как сэр Артур считал своим подлинным призванием спиритуализм, а не написание детективных рассказов, так и Гудини полагал, что потомки запомнят его за его крестовый поход против медиумов-аферистов. Газеты и журналы, отражавшие настроения в обществе, похоже, поддерживали это его устремление. «Быть может, Гудини не просто так развернул свою деятельность в ключевой для развития спиритуализма момент, и самой судьбой ему уготована важная роль в этом вопросе», – писал Эдмунд Уилсон из журнала «Новая республика». По его мнению, «в комиссии ученых, в которую входит и Гудини, именно Гудини оказывается подлинным ученым».

Удивительно, какое влияние обрел иллюзионист. Когда великий Гудини каждый день презентовал свою разоблачающую медиумов программу в двух нью-йоркских заведениях, от бруклинского театра имени Эдварда Олби к «Ипподрому» на Манхэттене его сопровождали полицейские на мотоциклах, останавливавшие и перенаправлявшие другие машины. Этот кортеж словно свидетельствовал о том, что Гудини несет народу важное послание, а вовсе не пытается использовать споры вокруг Марджери для личного обогащения и славы, как утверждали его противники. Эти привилегии Гудини возмутили не только медиумов, но и конкурентов Гудини по сценической деятельности. «Каждый иллюзионист в этой стране хотел бы, чтобы Гудини не справился со своей задачей эксперта в рамках состязания “В мире науки”», – писал Роберт Гайсель, фокусник из Огайо и разоблачитель медиумов. И если верить духам, крах его надежд был предопределен судьбой.

– Черное будущее ожидает Гудини, – шептал призрак, левитируя трубу для спиритических сеансов.

– Гудини обречен, обречен, обречен, – предупреждал дух, общавшийся с Джин Дойл.

Технически соревнование «В мире науки» еще не завершилось. В поисках нового кандидата Гарри Гудини приехал в Филадельфию, чтобы проверить женщину по имени Сара Мурер – блондинку с модной стрижкой боб-каре, «довольно умную», но любившую поболтать перед демонстрацией своих способностей, за которые, как она надеялась, журнал вручит ей награду. Она утверждала, что может останавливать часы, но при этом в ней не было и намека на загадочность Марджери. Медиум просто брала часы в руки и трясла их, пока они не переставали тикать. Еще одним ее талантом были предсказания будущего, касавшиеся рыбалки.

– Вы поймаете три рыбы, одна из них – камбала, – заявила она Гудини, который вообще никогда не рыбачил.

Затем она опустила ладони на его голову и сказала, что исцелила его от близорукости, хотя Гудини не жаловался на проблемы со зрением.

– Эта дамочка – просто сумасшедшая, – отчитался Гудини перед Орсоном Мунном. Так уж сложилось, что Сара Мурер была последним медиумом, которого он проверял для журнала «В мире науки».

– Любой, кто долго работал с медиумами, становился подвержен галлюцинациям, – уверял Гудини.

Как-то, засидевшись допоздна в кабинете, он полушутя сказал, что ему видятся какие-то смутные образы и слышатся чьи-то голоса. Поглощенный изучением ведовства и экстрасенсорных способностей, он и сам ступил на «путь в Аэндор». К этому времени он уже не занимался съемками фильмов и в последний раз сталкивался с миром кинематографа, когда организовывал показ в Америке шведского фильма «Ведьма». И писал он теперь только на эту тему. «Сейчас занимаюсь написанием антиспиритуалистической статьи, много работаю с Библией и пытаюсь показать Аэндорскую ведьму в новом свете», – говорил он друзьям и коллегам.