Весь этот свет - Джейми Макгвайр

Мы спустились по ступенькам крыльца, миссис Мейсон светила нам под ноги фонариком. Под нашими ботинками хрустела сухая трава, ветер развевал мокрые волосы психолога.

Миссис Мейсон подняла руку, подавая мне сигнал остановиться.

– Эй! – позвала она дрожащим голосом. – Здесь есть кто-нибудь?

Я огляделась по сторонам. Свет в соседних домах не горел, на улице не было ни души.

На заднем дворе раздалось шарканье чьих-то ног, и миссис Мейсон подпрыгнула, потом приложила палец к губам; из-за света фонарика на ее лицо ложились тени.

– Говори шепотом, – прошипела она еле слышно.

Я ждала. На заднем дворе звучали тихие, испуганные голоса нескольких людей. Я потянула миссис Мейсон за рукав.

– Нам лучше вернуться в дом.

Жалобно заскрипела деревянная калитка, ведущая на задний двор, потом громко хлопнула. Миссис Мейсон вырвалась из моей хватки и направила свет фонарика в ту сторону. Калитка покачивалась, после того как кто-то ее захлопнул, не опустив щеколду.

Миссис Мейсон побежала туда через двор.

– Бекка! – закричала я. Психолог исчезла за калиткой, а я могла думать лишь о том, как же быстро она бежит в тяжелых ботинках. – Бекка! – завопила я, труся следом.

Когда я добежала до противоположного конца двора, психолог уже вернулась и запирала калитку на щеколду.

– Вы кого-то видели? – спросила я. Миссис Мейсон покачала головой. – Это было очень глупо с вашей стороны.

– Извини. Не хотела тебя пугать.

– Девушка пропала, и вот мы слышим, что на заднем дворе переговариваются какие-то люди, а вы просто бежите к ним совсем одна? А если бы они вас похитили? Если бы они причинила вам вред? Что я стала бы делать?

– Ты права, – она покачала головой. – Прости. Я действовала, не подумав.

Она вдруг резко остановилась и посветила фонариком на куст, росший рядом с домом. Кто-то его затоптал, вероятно, когда убегал.

– Давайте вернемся, – попросила я, дергая психолога за рукав. – Я хочу в дом.

Миссис Мейсон кивнула, взяла меня за руку и повела к крыльцу. Мы поднялись по ступенькам, и она заперла за нами дверь, ввела код, активируя сигнализацию, и кнопки на белом дисплее бибикнули.

– Я звоню в полицию, просто на всякий случай, а ты ложись спать. Я буду бодрствовать.

– Бекка… – начала было я.

– Ложись в постель. Все будет хорошо, обещаю.

– Может, это просто соседские дети хулиганят, – предположила я.

– Возможно. Спокойной ночи.

Миссис Мейсон достала телефон, а я пошла к себе в комнату.

Несмотря на то что страх миссис Мейсон заполнил весь дом, мне было здесь теплее и спокойнее, чем на Джунипер-стрит. Я закрыла за собой дверь и улеглась в кровать, натянув одеяло до самых ушей. Миссис Мейсон старалась говорить тихо, но я все равно слышала, как она по телефону рассказывает полицейским, что произошло.

Полиция приедет и станет задавать вопросы. Они узнают, что Эллиотт и мистер Мейсон были здесь, и я боялась, что это каким-то образом навредит моему парню.

Веки наливались тяжестью, я снова и снова вспоминала голоса, доносившиеся несколько минут назад с заднего двора. Знакомые шепотки, которые я порой слышала, лежа в своей кровати, в комнате дома на Джунипер-стрит. Коварные, расчетливые, они собирались вместе и обсуждали, как осуществить план, или разрабатывали новый. Гости были словно птицы, всегда летели в одном направлении, поворачивали, приземлялись одновременно. Они вместе работали ради общей цели. Теперь они снаружи, ждут, как делали всегда в доме на Джунипер-стрит. Мне никогда от них не освободиться. Мамочка ни за что меня не отпустит.

В дверь моей комнаты тихо постучали.

– Кэтрин? – позвала миссис Мейсон.

Я села, потирая глаза, не сразу поняв, где нахожусь.

– Кхм… Да?

– Сегодня первый день рождественских каникул, поэтому я испекла вафли.

– Вафли?

Я села и действительно ощутила витающий в воздухе аромат муки, дрожжей и теплого кленового сиропа, а также новые запахи краски и синтетического ковра, и старые, исходящие от моих вещей, висящих в шкафу.

Я поскорее выбралась из постели и, как была, в полинявшей футболке и серых тренировочных брюках, открыла дверь.

В коридоре стояла Бекка, в очках в черной оправе, бирюзовом халате, розовой пижаме и пушистых тапочках. Ее волосы были собраны в растрепанный пучок на макушке, несколько каштановых прядей выбивались из него и торчали во все стороны.

– Вафли, – сказала она, лучась улыбкой, и взмахнула лопаточкой. – Идем!

Мы быстро прошли в кухню; там психолог повернула защелку какого-то хитроумного серебристого агрегата, открыла его крышку и продемонстрировала лежащую внутри идеальную вафлю.

– Сливочное масло или арахисовое? – спросила она, выкладывая вафлю на тарелку.

Я наморщила нос.

– Арахисовое масло?

– О, боже, ты что, никогда его не пробовала?

– У нас дома нет вафельницы, наша старая сломалась в прошлом году. Хотя я и впрямь ни разу не слышала, что можно есть вафли с арахисовым маслом.

Бекка сдвинула очки на кончик носа.

– У тебя же нет аллергии, правда?

Я покачала головой.

– Нет.

– Вот. – Она намазала одну половину вафли обычным маслом, а другую – арахисовым, перевернула бутылку с сиропом и полила вафлю. – Попробуй и скажи, какая половина тебе нравится больше.

Она протянула мне тарелку, вилку и нож, затем взяла миску с жидким тестом и вылила в вафельницу очередную порцию. Даже когда мы пекли вафли в старой вафельнице, они не выглядели настолько аппетитными, как вафли миссис Мейсон. Она проводила меня к столу.

Там уже стоял и ждал меня стакан с апельсиновым соком. Я села, отрезала край от той половины вафли, что была намазана арахисовым маслом, и отправила еще горячий кусочек в рот. Во рту у меня стало сладко, липко, мягко, и я принялась жевать, автоматически прикрыв рот ладонью.

– Ух ты.

Миссис Мейсон улыбнулась от уха до уха, облокотилась на стол и подалась вперед.

– Удивительно, правда?

– Это так вкусно, – пробубнила я с набитым ртом.

Она хлопнула в ладоши, потом встала и, указав на меня пальцем, пошла обратно в кухню.

– Ты уже никогда не будешь есть вафли по-старому.

Психолог, зевая, встала у стола и стала ждать, пока испечется очередная вафля. В окна ярко светило солнце, и в его лучах теплые краски интерьера сияли еще ярче. Вечером дом Мейсонов показался мне гостеприимным, а при свете дня стал очень веселым. У меня не получалось представить, как мистер и миссис Мейсон ссорились здесь, а тем более расставались.