Дети Великой Реки - Грегори Киз

— Кто они? — спросил Перкар у Цэка.

— Нунвэги, — процедил Цэк. — Отборная гвардия Короля.

Воины не делали попыток начать переговоры или как-то объясниться. Перкару было все понятно: Шакунг послал гвардейцев, чтобы отыскать свою дочь. Служа Королю, они служат Реке. Уж они-то, без всяких сомнений, враги Перкара. И все же они были люди, и потому Перкар с неохотой шагнул на сходни корабля Цэка и вытащил Харку.

Старший воин — он шел впереди остальных — взглянул на Перкара и сказал сухо:

— Варвар, я предоставляю тебе единственную возможность не стать призраком. Мы Нунвэги, Королевские гвардейцы, и мы здесь по делу Короля.

— Что это за дело?

Старший воин взглянул на него с отвращением.

— Если ты тут замешан, варвар, тебя следует арестовать. Ясно?

— Мне ясно только, что хозяин лодки не разрешает вам прикасаться к ней, — как можно спокойнее сказал Перкар. Он знал, что, если будет спокоен, ему удастся протянуть время. И потом, он ожидал, что скажет ему Харка, как уже бывало не раз.

Старший воин сделал знак — и воины рассыпались, намереваясь окружить Перкара, хотя для этого им пришлось бы перескочить на борт корабля.

— Дай им бой, — посоветовал Харка. — Не позволяй зажать себя на корабле. Там они запросто окружат нас. А на пристани у нас будет место, чтобы маневрировать.

Перкар подождал, пока воины не подойдут к кораблю вплотную. Тогда, издав воинственный клич Ворона, с которым побеждал его отец, Перкар спрыгнул на пристань.

Старший воин первым встретил его и первым погиб. Харка, отразив удар второго воина, выбил из рук меч и прорубил доспехи. Смертельно раненный воин был потрясен не столько тяжестью раны, сколько ловкостью и неожиданностью удара. Перкар увернулся от рухнувшего на него тела и бросился к двум другим воинам, которые еще не успели вступить в бой. Один из них упал, когда споткнулся первый, а Перкар в это время отрубил голову третьему. Что-то холодное и тяжелое коснулось его поясницы. Противнику удалось его ранить. Перкар зарычал, обернулся и снес воину голову.

Если бы все они кинулись на Перкара разом, для него настал бы конец. Но он с рычанием уворачивался, отпрыгивал и крушил. Пусть он пошатывался от боли, не чуя под собой ног, — противники ничего не замечали, кроме того, что он все еще держится, а трое из них убиты.

Перкар, вместе с нахлынувшей болью, ощутил, что силы его восстанавливаются. Воины окружили его, но он уже был готов к нападению.

Направив Харку на самый опасный участок, Перкар, отчаянно крутя мечом, бросился вперед. Он перерубил меч и отсек руку одному воину, ранил в бедро другого, хотя тот пронзил ему ребро, и кровь потекла теплой струйкой. Перкар пожалел, что на нем нет кольчуги, которая отразила бы удар.

Теперь их осталось трое. Это были самые упорные бойцы, один из них даже ухитрился ранить Перкара в грудь, но он и их прикончил и только потом уже склонился над досками пристани, кашляя кровью. Обернувшись к Цэку, чтобы попросить воды, Перкар увидел, что корабль уже отчалил от пристани: Цэк в безумной спешке устанавливал парус.

— Подожди! — позвал его Перкар.

— Прости, дружище, — крикнул ему Цэк. — Я ничем не могу тебе помочь! Ты убит, хоть и сам пока не знаешь.

— Я не собираюсь умирать! — настаивал Перкар. — Возвращайся!

— Я с тобой не договаривался! — кричал Цэк. — Великан с девочкой уже, наверное, схвачены. Все кончено, варвар! Я расскажу всем, как ты сражался!

— Не надо рассказывать! Возвращайся!!!

Но Цэк не ответил. Парус его наполнился береговым бризом, и маленький корабль стал набирать скорость.

Перкар чуть не завопил от ярости, но только выплюнул сгусток крови.

— Осторожнее! — предупредил Харка. — У тебя пробиты легкие.

— Я скоро поправлюсь?

— Довольно скоро. Нас связывают еще пять душевных нитей. Если ты подождешь хоть немного — их станет шесть.

— Долго надо ждать?

— Еще полдня.

— Я буду ждать здесь, — сказал Перкар. — Столько, сколько смогу. Если сюда придут еще пятеро воинов, я буду биться и с ними.

Прислонясь к свае и положив Харку на колени, Перкар настороженно ждал. В нескольких шагах от него толпа зевак глазела и на Перкара, и на убитых им королевских воинов. Двое еще были живы и стонали, и прохожие перевязывали им раны. Перкар сомневался, что они выживут. Позднее Перкар удивлялся, почему ранее он никогда ни с кем не вступал в бой. Он слышал, что убивать становится легче, когда к этому привыкаешь. Но еще легче убивать, когда на тебя нападают бесчестно: восемь против одного. У Перкара, конечно, был Харка — и гвардейцы даже не подозревали об этом. Они думали, что перед ними одинокий варвар с обыкновенным мечом. Что ж, тем хуже для них — они не имели Пираку, они вели себя бесчестно.

В толпе появился страж порядка и изумленно уставился на Перкара и мертвых воинов. Он схватился было за меч, но Перкар только покачал головой, и страж исчез в толпе. Наверняка он отправился за подкреплением.

— Спеши со своей девочкой, великан, — мысленно повторял Перкар.

Хизи и Тзэм прошли уже пять улиц. Кровь сочилась сквозь повязку на руке Тзэма, но рана, казалось, его не заботила. Он быстрыми шагами шел впереди Хизи, и люди испуганно шарахались от него.

Для Хизи город сейчас представлялся мешаниной картинок, лиц, красок, обрушившихся на нее. Хизи некогда было осмыслить увиденное. Новизна эта уже была испачкана кровью, пронизана болью, яростью и страхом. Она как бы вновь очутилась в подземелье и теперь искала спасительный выход.

Хизи казалось, что они будут бежать и бежать. Воздух тут был насыщен испарениями, пахло рыбой и еще чем-то неприятным.

— Пристань, — отчетливо произнес Тзэм таким знакомым, привычным голосом. Толпа раздвинулась перед ними, устрашенная видом Тзэма.

Хизи была поражена тем, что Река, которая лежала и плескалась справа от нее, не казалась такой грозной и огромной, как сверху, когда она представлялась обнимающей весь мир. Чайки кружились над водой, борясь с ветром, который дул на них с берега, где они могли найти какой-то корм.

Потом Хизи заметила трупы мертвых гвардейцев, кровь и, наконец, его. Это был, вне всякого сомнения, человек из ее снов, хотя он был не похож ни на одну грезу, которая являлась ей. Он был весь выпачкан кровью, и лицо его было красным от ярости. Он был одет в крестьянскую одежду и напоминал крестьянина на поле жатвы, который только присел ненадолго отдохнуть, положив серп на колени. Но это был он. Хизи чувствовала сладковатый металлический запах, это пахла его кровь — она распознала ее, как будто уже пробовала раньше, это не Хизи — это Река в ней узнала этот запах.

Но и юноша узнал Хизи. Он странно сверкнул глазами и улыбнулся.

Река, убитые, юноша-воин, — что-то тут еще должно было быть, какой-то штрих в картине. Тзэм вскрикнул от ужаса — и Хизи догадалась. Тут же юноша ледяным тоном подтвердил ее догадку.