Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

– Определенно не стоит, спросите об этом их самих, – таким же тоном ответил Шамас, и я поняла, что верно угадала намек. – Давайте лучше вернемся к нашим сидам. Хотите поучительную историю о встречах с ними, леди Лидделл?

Я пожала плечами.

– Если она интересная, почему нет?

– Вполне интересная. – Шамас бросил взгляд на циферблат над каминной полкой. – Думаю, я успею рассказать ее вам до того, как лорд Парсиваль вернется и лишит меня вашей компании. Может, все-таки виски? – еще раз спросил он.

– Благодарю, нет, – я вытянула ноги вперед и повела плечами, потому что уже устала сидеть в этом кресле.

Но сбежать было невежливо. В конце концов, Шамас куда интереснее Ахо или Тересии и явно добрее Присциллы. А в условиях отсутствия выбора – так просто идеален. Поэтому я снова подперла подбородок кулаком и посмотрела на собеседника внимательным взглядом восторженного слушателя.

– Когда-то давно, – начал Шамас. – Но не слишком, не в глубине прошлого, а на самой его поверхности, один охотник встретил в лесу женщину с глазами цвета болота и черными волосами, похожими на длинные ветви речных ив. В этом мире, знаете ли, вообще многие легенды начинаются с того, что некий мужчина встретил в лесу или на морском побережье женщину, а она оказалась куда коварнее, чем он мог ожидать, – добавил Шамас. – С человеческими девами нечто похожее, к слову, тоже случалось.

Я кивнула, вспомнив пару сказок, прочитанных накануне.

– Так вот, – Шамас тоже расправил плечи. – Он думал, что это просто заблудившаяся девушка, а она, наверное, позволила ему думать так. И даже позволила вывести ее из леса и провела в доме охотника ночь. И исчезла утром, оставив на подушке серебряное кольцо с крупным изумрудом. Выразила благодарность за новый для нее опыт. Он ждал ее, луны успели трижды умереть и воскреснуть, но она не возвращалась. А потом чары рассеялись, охотник понял, кого встретил, и разозлился. Сложно пережить отказ красавицы, – хмыкнул он. – Еще сложнее признать, что тебя околдовали и использовали.

– Неприятно, – согласилась я. – Но действительно поучительно.

– На этом история не закончилась, – сказал Шамас, и я заинтересованно дернула бровью. – Через положенное человеку число месяцев на пороге дома того охотника появился сюрприз.

Продолжить он не успел. Корвин, последние несколько минут сосредоточенно копошащийся клювом в перьях, вытянулся и, каркнув, спикировал сначала на спинку моего кресла, а потом, когда дверь библиотеки открылась, пропуская Парсиваля, за спиной которого маячила немного встревоженная леди Тересия, за несколько взмахов крыльев оказался у хозяина на плече.

– Доброго вечера, Шамас, – очень довольно сказал лорд Парсиваль, погладив птицу по крылу. – Рад видеть вас, леди Лидделл, и сожалею, что не дождался вас утром, чтобы встретить лично.

Я вскочила с кресла как ужаленная, будто бы меня застукали за каким-то непотребством, и на подгибающихся ногах изобразила подобие книксена.

– Доброго вечера, милорд.

Он улыбнулся – уже давно знакомой мне кривой улыбкой, одним кончиком губ – и кивнул мне, подходя ближе и протягивая Шамасу, тоже поднявшемуся с кресла, руку.

– Надеюсь, леди Лидделл, господин Раферти вас не слишком утомил или напугал, – сказал лорд дель Эйве, подмигнув мне с видом заговорщика.

– Нет, что вы, это было, хм,  познавательно, – ответила я.

И спрятала руки за спину.

– Леди Лидделл получила небольшую лекцию о волшебном народе, – сказал Шамас, пожимая руку Парсиваля. – Мы как раз почти закончили.

– Твое дело ко мне может подождать еще час? – Парсиваль бросил на меня короткий, но очень острый и цепкий взгляд и снова вернул внимание Шамасу. – Я невероятно хочу есть, и, думаю, леди Лидделл, которая, кажется, опрометчиво пропустила обед, не откажется от ужина.

Я на секунду прикрыла глаза, молча посчитала от трех до нуля и, кивнув, улыбнулась лорду дель Эйве. Видимо, визит Шамаса был для него чем-то значимым, раз он лично зашел в библиотеку, а не прислал кого-то из слуг сказать, что вернулся.

Не из-за меня же.

– Не откажусь. – Шамас взял свою сумку и нахмурился. – Присцилла не будет против? – спросил он серьезнее. – Она не выразила особого удовольствия, когда увидела меня сегодня.

– Присцилла передала мне, что от усталости у нее разболелась голова, – холодно сказал Парсиваль. – Увы, леди Лидделл, – добавил он чуть теплее, повернув голову ко мне. – Сегодня за ужином вы лишены удовольствия упражняться в остротах. Юлиан не просил вас ничего мне передать?

Я покачала головой.

– Нет, милорд.

– Хорошо, – он кивнул, и мне показалось, что я заметила какую-то странную тревогу.

Мы вышли из библиотеки все вместе. Тересия успела куда-то исчезнуть, наверное, ушла раздавать ценные указания слугам. Шамас шел рядом со мной в паре шагов за спиной лорда дель Эйве и загадочно молчал, думая о чем-то своем. Добродушно-веселое выражение снова куда-то исчезло с его лица, и сейчас мастер Раферти казался мне странно хмурым и сосредоточенным.

– И все же что это был за сюрприз? – спросила я полушепотом.

– А вы не догадались? – Шамас поднял взгляд на меня. – О, милая, сида подкинула своему любовнику ребенка.

– Такое бывает? – удивилась я.

– И не такое бывает, – хмыкнул Шамас. – Правда, боюсь, судьба таких детишек обычно не слишком веселая, – он сказал это, на секунду замерев и посмотрев куда-то вперед.

Я оторвала взгляд от лица собеседника и тоже посмотрела вперед.

Лорд Парсиваль, который точно услышал этот короткий диалог, застыл на месте и сейчас смотрел на Шамаса со странной смесью недоумения и какой-то печали во взгляде.

Шамас виновато улыбнулся, и лорд дель Эйве, нехорошо сощурившись, кивнул ему, отвернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.

– Я чего-то не понимаю, – сказала я, сглотнув горьковатую от волнения слюну.

Казалось, случилось что-то плохое.

– Не берите в голову, леди Лиддел, – успокоил меня Шамас. – Вы задали вопрос, я на него ответил. Что услышал лорд Парсиваль – это уже наше с ним дело.

Я снова сосчитала от трех до нуля и пообещала себе побольше молчать в этом доме. Ну, по крайней мере, пока рядом со мной нет того единственного человека, которому я могу хоть сколько-то доверять.

***

В доме семьи Тиушэ мало кого любили.

Есть такие семьи: смотришь издали, и кажется, что счастливее не найти, но стоит зайти в дом, как на тебя обрушивается кристально-чистая пустота и холод. И ни живые цветы, ни певчие птицы в клетках, ни улыбки – ничто не может заполнить пустоту там, где должно быть что-то еще, кроме цветов, улыбок и совместных обедов.

Эфирное и неосязаемое.

Незримое.

Нечто, связывающее людей крепче родственных уз и вопросов наследства.

Без этого чего-то