Сожаления Рози Медоуз - Кэтрин Эллиотт

– Гарри покончил с собой! – взвизгнула я. – Правда, здорово?

На меня уставились два ошарашенных лица. Элис нахмурилась.

– Ты уверена?

– Вполне, только вот… имеется одна техническая загвоздка. Я не могу это доказать. Но бог с ним, проходите и познакомьтесь с гениальным человеком, который и навел меня на эту догадку, – сюда, сюда! – Я радостно провела их в гостиную. Шарлотта неуверенно встала, сложив руки.

– Шарлотта, это мой… это мой арендодатель, Джосс Даберри, и Элис Филберн, которую ты наверняка помнишь по крестинам Айво.

Раздались тихие слова приветствия, а Элис с Шарлоттой обменялись взаимными изумленными взглядами, словно жительницы разных планет. Шарлотта таращилась на обмотанную индийскими одеяниями Элис, а Элис – на темно-синюю плиссированную юбку и жемчуга Шарлотты.

– Значит, вы думаете, что муж Рози совершил самоубийство? – вежливо спросил Джосс, будто интересовался, есть ли у Шарлотты свой огород.

– Это всего лишь предположение, разумеется. – Она обеспокоенно взглянула на меня.

– Конечно, – торопливо вмешалась я. – У нас нет доказательств, ни единой улики. Но если задуматься, все сходится, не так ли?

– Неужели? – У Элис был озадаченный вид. – Мне так не кажется. Сама посуди, зачем ему это? Зачем сводить счеты с жизнью?

– Ну, потому что… потому что я собиралась подать на развод, вот почему!

– Ну да, – с сомнением пробормотала она.

– И еще, – я безумным взглядом оглядела собравшихся, – и еще потому, что он был такой толстый! – с торжеством прибавила я.

– Довольно экстремальный выход из ситуации, тебе не кажется? Все мы впадаем в депрессию из-за лишнего веса, но прибегнуть к харакири путем смертельной диеты, это уж…

– Полный бред, согласна.

Самое странное, что когда эти слова прозвучали, никто даже не шевельнул губами. Я развернулась на голос и, к своему ужасу, увидела… о боже… суперинтенданта Хеннесси, в неизменном синем пальто с поднятым воротом! Она вошла со стороны кухни; верная шестерка в униформе семенил следом.

– Боюсь, вам придется придумать кое-что получше, Рози. О, и кстати, здесь вам не глостерширская деревня, и не стоит оставлять открытой дверь черного хода – мало ли кого ветром принесет. Какая замечательная компания подобралась, может, я с кем-то незнакома? Рози, вы нас не представите?

– Ммм, так, это Джосс Даберри, я снимаю у него коттедж. Элис Филберн и Шарлотта Боффингтон-Кларк. Суперинтендант Хеннесси, – промямлила я, мотнув головой в ее сторону.

– Как мило, как мило, – промурлыкала она. – Я смотрю, вы тут устроили маленький послеобеденный коктейль… – (Она заметила бутылку джина.) – Спасибо, Рози, мне можете не предлагать: нужно, чтобы голова была свежая. Итак посмотрим. Прежде чем я столь грубо прервала вас, вы выдвинули гипотезу насчет самоубийства, не так ли, Рози?

– Но это же возможно, – пробормотала я.

– О, возможно все, но боюсь, чтобы нас убедить, понадобится более веская причина, чем ожирение Гарри.

– Ну разумеется! – нервно захихикала я. – Я и не говорила, что это была единственная…

– А поскольку нам ни к чему терять время на эту слабоумную версию и поскольку, с другой стороны, у нас на руках внушительное количество улик против вас, – она замолкла, и ее жесткий взгляд резанул по мне колючей проволокой, – боюсь, я должна выполнить свой неприятный долг и арестовать вас, миссис Медоуз. За убийство вашего мужа, покойного мистера Гарольда Медоуза. Вы можете ничего не говорить, но если при допросе вы не упомянете факты, на которые будете ссылаться в суде, это может повредить вашей защите. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Вы это несерьезно, – выдохнула я. – Вы же не верите, что я это сделала.

– Как я и сказала, – осторожно проговорила она, – внушительное число улик предполагает…

– Предполагает, – рявкнул Джосс. – Это слово свидетельствует о шаткости вашего положения, не так ли? У вас нет настоящих доказательств, нет улик, но вам настолько не терпится с торжеством затащить кого-нибудь в участок и предъявить обвинения, что вы готовы шить дело кому угодно! Время же поджимает, не так ли, суперинтендант? Человек умер несколько недель назад, и вам необходимо срочно вытянуть признание, или кое-кто повыше рангом захочет узнать, почему вы до сих пор этого не сделали! Так что вы готовы подвести под суд кого угодно, даже человека, в невиновности которого мы оба не сомневаемся!

– Мистер Даберри, попрошу вас придержать язык! – огрызнулась Хеннесси. – Это выходит за рамки, вы мешаете расследованию убийства и…

– Нет, это вы выходите за рамки, – оборвал ее Джосс, сделав шаг вперед и ткнув пальцем ей в лицо. – Это уже беспредел какой-то. Вы из кожи вон лезете, чтобы вынудить фальшивое признание из человека, который обязательно сломается, если надавить как следует, – и вы это знаете. Вы намеренно, жестоко провоцируете нарушение правосудия.

– А вы намеренно чините препятствия полицейскому расследованию! Еще одно слово, и отправитесь в участок вместе с ней. – Она отрывисто кивнула своему дружку в форме. – Надень на нее наручники, Дженкинс.

– Наручники? – оторопел Джосс. Я пискнула от ужаса и спряталась у него за спиной. – Да вы вконец обезумели. Я привлеку вас за неправомерный арест, я…

– ВСЕ, ХВАТИТ! – Крик Шарлотты прорезал комнату ножом.

Мы обернулись и увидели ее: она побледнела и дрожала у окна, почти как я, протянувшая жалкие кисти сержанту.

– Хватит, – тихо повторила она. Все молчали.

– Спасибо, миссис Боффингтон-Кларк, – произнесла суперинтендант Хеннесси после паузы. Я вдруг поняла, что она этого ждала.

Шарлотта отошла от окна, крепко сжав руки на груди. Села на подлокотник кресла и облизнула губы.

– Это правда, – пробормотала она. – Гарри действительно покончил с собой. Он признался в этом Боффи и сказал, что сам подмешал ядовитый гриб в сковороду.

– Когда? – ошарашенно спросила я. – Ты мне этого не говорила!

– Когда они вместе обедали в клубе. В тот день, когда он умер. Он съел гриб на день раньше, но яд проникает в организм в течение двадцати четырех часов. Боффи сказал, что он сел за стол, как обычно, заказал бараньи отбивные и кларет, будто это был обычный понедельник. К еде он не притронулся, а пока Боффи обедал, рассказал ему о том, что произошло. Он признался, что не вынес бы позора и стыда, если бы Тим выполнил свои угрозы, сказал, что его жизнь и так коту под хвост, и единственная ценность, которая у него была, – ты, Айво, дом Бертрама – теперь тоже катится к черту, и он потерял все. Он понимал, что своей смертью подставил тебя, но признался, что сделал это со злости, и попросил Боффи проследить, чтобы ты была под защитой. – Она посмотрела на меня. – Понимаешь, Гарри хотел, чтобы Боффи ликвидировал ущерб, рассказал полиции о самоубийстве, но Боффи был слишком напуган. Он знал, что, вымолви он хоть слово, его связь с Тимом выплывет наружу.