Сожаления Рози Медоуз - Кэтрин Эллиотт

– Он покончил с собой, – ахнула я.

– Да.

Какое-то время мы смотрели друг на друга; потом я сползла в кресле, не отводя глаз от Шарлотты.

– Он сам подмешал себе ядовитый гриб.

– Именно.

– Но он же попросил, чтобы я их проверила, Шарлотта. Зачем, если он все равно собирался отравиться?

– Как знать? Возможно, это был последний акт мести, чтобы подставить тебя, или просто замести следы. Он же не хотел, чтобы люди думали, будто он совершил самоубийство, не правда ли? Не хотел, чтобы его репутация была запятнана, поэтому и не оставил записку. Ему хотелось, чтобы все выглядело как несчастный случай или убийство, но ни в коем случае не как самоубийство.

– Но как мне это доказать? – медленно проговорила я. – Полиция до сих пор считает меня убийцей. – Я выпрямилась. – Шарлотта, ты – единственный человек, кто может мне помочь. Ты должна пойти в полицию и все им рассказать!

– Я не могу! – выпалила она, в ужасе отпрянув. – Ты же знаешь, что не могу. Рассказать им о доме Тима и их извращенских играх с переодеванием? Да Боффи потеряет все, если всплывет эта история! Он же юрист, он навсегда лишится работы! Его семья от него отвернется, и меня он никогда не простит, это уж точно. – Она поднялась и стала ходить по комнате, горячо качая головой. – О нет. Нет, я не могу так поступить, Рози. – Внезапно она повернулась и снова села. – И не только из-за нас, – тихим голосом продолжила она. – Другие люди тоже в этом замешаны – те, что участвовали в этих играх.

– Какие люди?

– Государственные служащие, директора компаний, даже один член совета министров. – Она безжизненно рассмеялась. – Мой крестный отец тоже, шериф графства – или девица Марианна, ведь именно под этим именем он был известен в доме Тима, как рассказывал Боффи. Видишь ли, у Тима очень хорошие связи, его дядя – герцог. Если все эти имена всплывут, для журналистов наступит великий день. Очень уж престижное заведение устроил Тим у себя дома.

– Господи. И днем он работает в «Сэйнсбери»?

– Надо же чем-то заниматься в дневные часы. Он мог бы вообще не работать, разумеется, денег у него навалом, но это хорошее прикрытие. К тому же ему наверняка приятно смотреть, как жены его клиентов сжимают грейпфруты – ведь он в курсе, что позже вечером будут сжимать их мужья.

– Вот дерьмо.

– Кто, Тим или мужья? Не думаю, что можно винить Тима, Рози; он всего лишь предоставляет определенные услуги. Он дает выход эмоционально покалеченной психике; в противном случае они могли бы вымещать свои комплексы на нас, женах.

– Но шантаж – это не очень красиво.

– Именно, и в этом была его серьезная ошибка. Он пожадничал и на этом и погорел. Гарри наложил на себя руки. Теперь руки Тима запачканы кровью, и его тоже допрашивает полиция, хотя, по-моему, они не очень далеко продвинулись, так как обвинения ему еще не предъявили. Хотя, думаю, он очень нервничает.

– Поэтому и решил сбросить все на меня, – медленно проговорила я. – Убедить полицию в том, что у нас был роман, притвориться, что та записка была адресована мне, а он – всего лишь молодой парень, который познакомился в «Сэйнсбери» с женщиной старше себя и завел с ней интрижку. И эта женщина слишком втянулась и убила мужа, чтобы быть с любовником. Он придумал все это, чтобы отвести от себя подозрения.

– Несомненно. И, судя по твоим словам, его затея работает.

Постепенно все встало на свои места.

– О боже, Шарлотта, теперь я все прекрасно понимаю! Ты должна мне помочь, просто обязана! Наверняка ты так и хотела, иначе зачем бы пришла сюда? Зачем попросила меня о встрече? Почему не сидела тихо и не надеялась, что…

Звонок в дверь заставил меня замолчать. Мы обе вскочили на ноги.

– Кто это? – ахнула Шарлотта. – Неужели полиция, неужели ты рассказала им, что идешь сюда?

– Нет, как можно!

– Тогда кто же это?

Звонок раздался снова. Два коротких гудка, потом долгий настойчивый звон, от которого кровь застыла в жилах. Мы в ужасе посмотрели друг на друга.

– Это полиция, – процедила она. – Я выйду через черный ход, в сад.

– Не глупи, – прошипела я. – Если это они, наверняка у них свой человек у черного хода: ты что, хочешь, чтобы тебя поймали при попытке к бегству? Ради бога, сядь и веди себя естественно. Это же все еще мой дом, почему я не могу пригласить подругу выпить по стаканчику?

– Не подведи меня, Рози. Обещай, что не скажешь ни слова!

– Обещаю, – вяло промямлила я, моля бога, чтобы это оказалась не полиция. Потому что если за дверью шпики, я могу не выдержать, ткнуть пальцем в нее и Боффи и обречь их на позор и бесчестье на страницах таблоидов. Зато спасти себя от виселицы.

Я медленно прошла по коридору. Господи, сделай так, чтобы это была не полиция, молилась я, шагая к двери. Пусть это будет старуха с косой, Тим со своими кроликами и архангелом Гавриилом в придачу, но только не полиция – иначе я не смогу побороть искушение избавиться от мучений.

Я потянулась к засову, затаила дыхание, дернула его и… слава богу, слава, Господь, ты просто прелесть. На пороге стояли Джосс и Элис.

– Фантастика, – ахнула я. – Я думала, это легавые. Заходите, только быстро. Откуда вы узнали, что я здесь?

– Я вздернул Марту на дыбу и пытал ее, – сказал Джосс, заходя в дом.

– Она же обещала молчать!

– Она вела себя геройски. Я слепил ей глаза прожекторами, выдергивал ногти, а она ни капли не поддалась. Потом я пригрозил запереть ее в доме, чтобы она не смогла вернуться домой и напоить отца чаем. Тогда она запела, как канарейка.

– Еще бы.

– Ну да! Но все равно мне пришлось довольствоваться лишь тем, что ты поехала «куда-то на запад». Я как ненормальный выехал на шоссе и двинул прямо к Элис, которая не имела ни малейшего понятия о твоем местонахождении, но заставила меня взять ее с собой. Вместе мы постучали во все возможные лондонские двери, прежде чем она сообразила, что ты можешь быть здесь. Какого дьявола тут творится, Рози? Я же сказал, чтобы ты не дергалась! И полиция звонит каждые пять минут: спрашивает, известно ли мне, где ты пропадаешь.

– О господи! Ты им не сказал?

– Да я сам не знал, черт возьми! И вот я вижу, как ты отсиживаешься в пустом доме – прямо как последний бой генерала Кастера! Странно, что ты не забаррикадировала дверь мебелью, а окна – мешками с песком!

– Хорошая мысль, – восхищенно произнесла я, – но это уже ни к чему, потому что я только что узнала нечто совершенно удивительное. Не знаю, как я раньше не догадалась! – Я в экстазе захлопала в ладоши.

– И что же?

– Вы в жизни не догадаетесь!

– Не сомневаюсь.