История Византийской империи. Эпоха смут - Федор Успенский

Прибыв в Капую, Карл пригласил к себе для переговоров беневентского князя, который между тем заперся в укрепленном Салерно и отправил к Карлу своего сына Ромуальда. На вторичное приглашение явиться лично Арихис отправил со знатным посольством второго своего сына, Гримоальда. Карл, очевидно, не желал резкими мерами возбуждать Арихиса и ограничился тем, что удержал у себя заложником одного из беневентских принцев. В это же время произошел разрыв между Карлом и царицей Ириной по делу о брачном союзе Константина VI с дочерью Карла Ротрудой. Вследствие каких причин прерваны были переговоры о браке, в настоящее время судить трудно, но важно то, что непосредственно затем обнаружены были секретные переговоры Арихиса с царицей Ириной. Именно: из донесения папы Адриана Карлу [316] видим, что Арихис хлопотал перед византийским двором о пожаловании ему сана патрикия и права на управление Неаполитанским дукатом. Со своей стороны он готов был признать над собой верховную власть императора и — что в особенности любопытно — принять у себя византийские обычаи в стрижке волос и в одежде. Предполагалось, кроме того, что шурин его, Адельхис, выступит на помощь ему со вспомогательным византийским отрядом. Из того же письма папы видно, что из Константинополя отправлены были два спафария, которым было поручено доставить Арихису пожалованные знаки его достоинства: расшитые золотом одежды, шпагу и грамоту на звание пагрикия [317].

Нужно согласиться, что Арихис ставил большую ставку: он становился с пожалованьем ему патрикийского звания представителем политических интересов Византии в Южной Италии и достигал посредством соглашения с Византией того, чего не удавалось достигнуть в союзе с Каролингами. Что же касается Византии, то в беневентском князе и вместе римском патриции она приобретала прекрасное средство вновь поставить вопрос об экзархате и об утраченных владениях в Средней Италии. Так, по крайней мере, рисуется положение дел в глазах папы, который передает похвальбу Адельхиса, что он двинется с войском в Равенну. Фактически греко-лангобардский союз не имел положительных результатов. Арихис умер в августе 787 г., не дождавшись прибытия византийского посольства. Что же касается военной высадки, то она, не будучи поддержана со стороны Беневента, окончилась постыдным поражением Адельхиса и бывших с ним греческих вождей.

Немного выступив из границ занимающего нас царствования, мы надеемся найти для себя оправдание в чрезвычайной важности событий, которые предстояло нам выяснить. Было бы трудно понять, как мог Константин V Копроним и его ближайшие преемники помириться с потерей экзархата и с утратой влияния в Италии. Рассмотрение положения дел в Неаполитанском дукате и в Беневенте убеждает, что Византия не теряла надежды на восстановление утраченного влияния и что в самой Южной Италии были такие элементы, на которые она в нужное время могла опереться.

Давно уже замечено, что при довольно частой смене царствующих династий нередко случалось, что императорская власть попадала в руки людей совершенно скромного происхождения и не получивших достаточного образования. Но такова была обстановка придворной жизни и таковы были традиции при константинопольском дворе, что уже во втором поколении являлись члены царской семьи, вооруженные всеми знаниями, какие могла давать тогдашняя школа. Хотя об иконоборческой эпохе сложилось одностороннее представление, будто тогда совершенно погасло образование, но в действительности при исаврийских царях школьное образование не переставало быть предметом забот правительства и различных учреждений, как это будет видно ниже. Что касается царской семьи, следует думать, что здесь в особенности крепко держались раз установившиеся порядки, по которым царские дети получали наилучшее для того времени образование.

В семье иконоборческих императоров по странному сочетанию случайностей жили традиции старого времени даже по отношению к иконопочитанию. Первая жена Константина происходила из семьи хазарского кагана. Обращенная в христианство еще до замужества и получив имя Ирины, она, с 731 г. живя в Константинополе, была свидетельницей борьбы Льва III против иконопочитателей и осталась до конца жизни верной последовательницей почитания святых икон. Самым лучшим выражением царившего в царской семье направления, которое, конечно, исходило от царицы Ирины, служат обычаи и характер дочери Ирины и Константина, царевны Анфусы. Она представляла в себе редкое сочетание глубокого благочестия, доходившего до аскетических подвигов, с делами благотворительности. Она отказалась от брака и окончила свою жизнь в монастыре; все свое состояние употребила на устройство приюта для сирых детей и на помощь страждущему человечеству. Таково было направление воспитания при дворе Константина. От этого же брака родился в 750 г. сын Лев, впоследствии занявший царский престол.

По смерти Ирины Константин женился второй раз на Марии, о которой почти ничего не известно и которая, по-видимому, скоро умерла. Наконец, третья его супруга была Евдокия, происходившая из фамилии Мелиссинов. От нее родилось пять сыновей: Христофор, Никифор, Никита, Анфим и Евдоким. В 768 г. члены царской семьи возведены были при торжественной церемонии в придворные ранги. Царица Евдокия провозглашена августой, следующие за Львом сыновья возведены в сан кесарей, а Никита получил сан нобилиссима. Старший сын Лев был соправителем отца с юных лет, будучи коронован еще в 750 г. Большое значение в истории как царского семейства, так и вообще в направлении дальнейшей внутренней политики исаврийского дома имел брак наследника престола с афинянкой Ириной, который совершен был в 768/79 г. Греческие патриоты любят выставлять этот факт в доказательство значительного культурного положения Афин в VIII в. и вместе с тем в опровержение тех историков, которые указывают на крайнее ослабление эллинского элемента в это время вследствие иммиграции славян.

По нашему мнению, ввиду известных обычаев византийского двора, наблюдаемых при выборе невест царям и наследникам престола посредством оповещения по всему государству о том, чтобы более известные красавицы были представлены ко двору, едва ли может говорить в пользу или против Афин то обстоятельство, что невеста будущего императора Льва IV избрана была из этого города. К сожалению, историк Феофан не сообщает подробностей ни о происхождении Ирины, ни о ближайших обстоятельствах, при которых последовало приглашение ее в Константинополь, хотя из данного им описания сделанной ей встречи можно видеть, что это было действительно большое торжество. «1 ноября 8 индикта прибыла афинянка Ирина из дворца Иерии в Константинополь в сопровождении больших и малых судов, украшенных шелковыми тканями. Ей устроена была встреча высшими лицами города, которые приветствовали ее вместе со своими женами» [318]. Через день патриарх совершил ее обручение с царем Львом в церкви Фара, а 17 декабря она была коронована августой в триклине Августеона.