Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь - Чарльз Монтгомери

Почти у всех городских инноваций, о которых я рассказывал, есть одна проблема: в городах, заимствующих идеи из таких мест, как Богота, Париж, Ванкувер, Копенгаген, растет социальная диспропорция. Иеремия Бентам назвал бы эту проблему неспособностью максимизировать полезность. Специалисты по этике — проблемой равенства. Это и то, и другое. Проблема в том, что в счастливом городе от матрицы свободы, общественного пространства, инфраструктуры для отдыха, безопасных улиц мало толку для таких людей, как Рэнди Строссер и его семья, которые живут далеко от удобных и компактных центральных районов. Состоятельные люди вновь возвращаются в центр и ближайшие пригороды, а миллионы менее обеспеченных оказываются исключены из общественной жизни. Вдобавок многие предложенные улучшения практически невозможно реализовать в рассредоточенном городе с разделенными функциями: его системы слишком негибки и слишком удалены друг от друга, чтобы провести гражданские инициативы. Эта несправедливость не давала мне покоя, пока однажды я не встретил убежденную защитницу пригородов Робин Мейер.

В последний раз я видел ее весной 2010 г. в Мейблтоне. Она стояла посреди парковки напротив фасада почтового отделения в неоколониальном стиле, утверждая, что именно это центр города. Не посвященным в ее план могло показаться, что она сумасшедшая. Она изучала жизнь в маленьком пригороде, который мне казался захолустьем.

Как вы, возможно, помните, Мейблтон фигурировал в исследованиях городского здоровья под руководством Лоуренса Фрэнка как один из тех городов, неудобных для пеших прогулок, где у жителей рано или поздно возникает проблема излишнего веса. Не вошедший в список населенный пункт в 25 км к западу от центра Атланты относится к тем местам, куда можно ехать бесконечно и у вас никогда не будет ощущения, что вы на месте. К северо-востоку от «Периметра», кольцевой дороги Атланты, холмистая местность была равномерно покрыта асфальтовыми побегами и завитушками полусельского пригорода с тупиковыми улицами, стрип-моллами[487] и бизнес-парками. Если обогнуть пустой торговый центр и выйти на участок шоссе Ветеранс Мемориал, который по иронии судьбы в Мейблтоне называют Виллидж, или повернуться еще раз и стать лицом к гипермаркетам, которые прилепились к шоссе Ист-Вест Коннектор, можно не увидеть ничего, что можно было бы назвать центром города. По крайней мере, уж точно это не вид с парковки перед почтовым отделением.

С того места, где мы стояли, газон спускался мимо петли подъездной дороги и глубокой низины. Над ним легковые автомобили и грузовики неслись по пятиполосной дороге Флойд-роуд. Еще выше можно было видеть парковки, газон и обшитый досками плантаторский особняк, построенный в 1843 г. шотландским переселенцем и отцом-основателем города Робертом Мейблом. К югу от него, по другую сторону от еще одного широкого парковочного места, располагался центр творчества Mable House Arts Center, а еще выше — новая перехватывающая парковка, на которой пустовали несколько сотен мест. Напомню, это был будний день. Самым оживленным местом в поле зрения оказалась автозаправка Racetrac на 20 колонок на перекрестке Флойд-роуд и Клэй-роуд.

Любой пункт назначения в Мейблтоне был островом, огороженным внушительными полосами асфальта и травы. Насколько хватало глаз, везде соотношение парковок к площади застройки было не меньше чем 3:1. Было бы безумием прогуляться от почтового отделения до библиотеки за автозаправкой, или торгового центра, располагавшегося чуть выше, или центра творчества справа от Флойд-роуд. Робин Мейер назвала эту затею «гонкой на выживание», имея в виду как летнее, безжалостно палящее солнце Джорджии, так и Флойд-роуд, с годами незаметно разросшуюся до местного автобана, по которому жители спешили в отдаленные мегашколы, торговые комплексы, бизнес-парки и магазины «всё по одной цене». Но именно это место и искала Мейер. С него должны начаться изменения в Мейблтоне.

Много лет Мейер удовлетворял этот искусственно вытянутый город. В 1984 г. они с мужем построили дом на участке площадью 1,6 га в нескольких километрах от почтового отделения и много лет каждый будний день уезжали в Атланту на работу, а вечером возвращались. Но теперь, когда она вышла на пенсию, у нее отпала необходимость в регулярных поездках. Она с головой погрузилась в общественную работу, ее выбрали председателем Коалиции по улучшению Мейблтона. Робин остро осознала, что в городе нет центра, места, где можно было бы собраться всем. Мейер не стремилась к радикальным переменам. Она мечтала только о районе, где можно оставить автомобиль, пойти по своим делам и чувствовать, что она в правильном месте.

Робин Мейер ясно представляла себе очертания этого места, когда скользила взглядом по пестрому лоскутному одеялу из асфальта и газонов. Два архитектора, стоявшие рядом с нами, тоже могли его представить.

«Городская площадь может быть прямо здесь, — предложила Галина Тачиева, партнер компании по городскому проектированию Duany Plater-Zyberk (DPZ). Она сняла большие солнцезащитные очки и указала рукой направление. — А по периметру расположим ряд магазинов или творческих мастерских. И нужно снизить скорость на этой ужасной дороге, чтобы ее могли переходить пожилые и дети. Можно добавить парковку вдоль тротуара или разделить полотно на две части на манер застежки-молнии».

Это только начало. Но что мешает продолжить? Почему бы не построить двух-трехэтажные здания с верандами на парковочных местах вдоль Флойд-роуд? Почему бы не придать улицам такой же вид, как в старых городах, которые все так любят? Или превратить поле к северу от почтового отделения — ферму в собственности экс-губернатора штата Роя Барнса — в центр с домами для пожилых? Почему бы не объединить ближайшие дороги в одну сеть, чтобы местные жители получили возможность ходить пешком? Это был невообразимый полет фантазии для весеннего дня.

Когда-то давно перед пионерами градостроения расстилались дикие североамериканские просторы, а у них хватало воображения заявить, что скоро в этой пустыне вырастут города, возможно, даже мегаполисы. Вероятно, нужна такая же решимость, чтобы, стоя перед почтовым отделением в Мейблтоне или любом другом типовом пригороде, воображать, как на месте этого не слишком уютного ландшафта вырастет настоящий город. Но постепенно эта идея становится неотвратимой, и дело не только в эстетике.

Я уже объяснял, как из-за таких ландшафтов жители больше болеют, страдают от лишнего веса, более подвержены депрессии и попадают в социальную изоляцию. И я говорил, почему улицы таких пригородов становятся опаснее. Как оказалось, такая структура не позволяет подавляющему большинству людей вести образ жизни, который им нравится. По результатам опроса, проведенного в 2011 г. Американской ассоциацией риелторов, шесть из десяти американцев предпочли бы жить в районе смешанной застройки, где дом, место работы и магазины есть в пешей доступности, а не в отдельном доме, откуда можно добраться до нужных мест только на автомобиле. Но в местах, подобных Атланте, не более 10%[488] домов удовлетворяют этому пожеланию.