Две жены для Святослава - Елизавета Дворецкая

Горяна давно знала: в мире куда более слепых, чем зрячих. Эти вот идолы, и другие, деревянные и каменные – воплощения людской слепоты. Как странно: ведь благая весть дана людям уже очень давно – тысячу лет назад. И около ста лет миновало, как весть эта передается жителям лесов дремучих на их родном славянском языке – а последние сто лет, которые легко проследить по жизни дедов, кажутся более долгим сроком, чем таящаяся во мгле давно минувшая тысяча. Более века назад пришли в страну Мораву святые учителя Константин и брат его Мефодий, множество людей слышали проповедь их и учеников их, и среди услышавших, прозревших имелись даже люди княжеских родов. Но нет: во тьме пребывают народы, с князьями своими во главе.

«…Во времена святых апостолов жила в городе Иконии некая дева именем Фекла. Красота лица ее была необычайна, а родители ее были люди знатные и богатые. Как подросла она, нашли ей жениха, юношу столь же высокородного. Но достигла слуха ее проповедь святого апостола Павла о Спасителе, и возлюбила Фекла Господа Иисуса Христа всем сердцем. Отказалась она от замужества, желая жизнь отдать на проповедь Евангельскую. Но мать ее воспротивилась и принуждала дочь выйти замуж…»

Эти рассказы отца Космы Горяна слушала вместе со своей матерью, и обе знали: это говорится о них самих. Ярославе Земомысловне повезло: ее жених, недавно овдовевший Олег Предславич, сам имел намерение приобщиться к Христовой вере, и Ярослава согласилась на брак, радуясь, что может спасти своим примером еще одну душу. Но дочь они крестить не смогли: поначалу мешали превратности военной жизни и отсутствие храмов и священников. Когда же появился отец Косма, Горяну уже обручили с юным князем русов, и Олег Предславич не решился положить такое препятствие ее браку, на который дал согласие.

Однако к благой вести Горяна тянулась с тех пор, как начала что-то понимать. Родители ее и радовались, видя в этом волю Божью, и горевали: как она будет жить среди язычников?

– Ты должна исполнить уговор и выйти за Святослава Ингоревича, – внушал ей отец. – А там, коли будет Господня воля, муж прислушается к твоим словам, и вы вместе примете крещение, а потом и народы русские за собой к вратам Божьим приведете.

Горяна слушалась родителей – этот долг на нее возлагал и старый закон, и новый, – но с каждым годом ей все труднее удавалось мириться со своей вынужденной нечистотой. Ведь сказано: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие»[23]. Двери этого Царства были так близко, она чувствовала, что душа ее уже на пороге. Но Христос заповедал идти к Нему не только духом, но и телом. «Кто будет веровать и креститься, спасен будет»[24]. Мало толку от крещения без веры, но и от веры без крещения – немногим больше. Не войдет в чистый дом путник в грязной обуви, и не войдет в Царство Божие тот, с кого не смыт первородный грех и все грехи и заблуждения прежней языческой жизни. Но если сотни, тысячи людей вокруг Горяны жили весело, не замечая своей нечистоты, то она ощущала ее тем сильнее, чем больше стремилась от нее избавиться.

Ехать в Киев она не хотела: там ждал ее тот самый «знатный и богатый юноша», один из тех, что и других чистых душой дев подстерегали на пути к Господу. Но Святослава на месте не оказалось, зато здесь она встретила Ригора-болгарина. И воодушевилась: в Киеве есть церковь, есть христиане, есть служители Божьи, не боящиеся угроз. А ведь здесь были и свои мученики, о которых не знают люди, но знает Господь. Ростислава, сестра отца, рассказала ей о мученической кончине отца Килана, убитого нечестивцами, и деда, Предслава Святополковича, тоже в тот день пострадавшего и скончавшегося месяц спустя.

Олег Предславич, свидетель тех событий почти двадцатилетней давности, ей об этом не рассказывал. Горяна знала лишь, что дед по отцу умер в Киеве, но поскольку дожил он до весьма преклонных лет – без малого шесть десятков, – она не задавалась вопросом о причинах его смерти.

Но теперь она знала. Ее родной дед, человек знатный и богатый, как те родители из житий святых, сам пострадал за веру Христову. И уж верно вошел в Царствие Небесное. Как же не сокрушаться ему, видя, что и внучка тянется по его стопам, желает вместе с ним наследовать Царство Небесное в жизни будущей, а ей преграждают путь!

Вслед за Эльгой Горяна вошла в жилую княгинину избу. В гриднице она почти не бывала, княгиня всегда принимала ее здесь. Браня только встала и сидела за столом. Больше никого еще не было, лишь две челядинки. Зимец заглянул, поставил на скамью у входа короб и исчез.

Эльга мимоходом погладила Браню по голове, заглянула в миску, увидела, что там почти ничего не осталось, и кивнула Скрябке:

– Ступайте к Предславе.

– Я Солнцедеву возьму? – Браня ухватила новую куклу, которую ей сшила Ута и обрядила в платье из золотисто-желтых шелковых лоскутков.

Эльга кивнула, потом указала Горяне на скамью. Сама тоже села, положила руки на колени.

– Твой отец знал об этом? – спросила она, оставшись с девушкой вдвоем.

– Нет, – быстро ответила Горяна, боясь больше повредить отцу, чем себе.

– Так ты ослушалась еще и отца родного? – Эльга старалась сдержать гнев, но в глазах ее он нарастал, накапливался, как гроза в туче.

– «Пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им»[25], – торжественно ответила Горяна, давая понять, что это слова наивысшего из всех отцов.

– Горяна… – начала Эльга, набрав воздуху, но словно не зная, что сказать. – Ты знаешь, зачем тебя сюда, в Киев, привезли?

– Чтобы выдать замуж за знатного и богатого юношу, – девушка улыбнулась, намекая на сходство с житиями святых.

– Не просто за знатного юношу. За князя! За великого и светлого князя русского. Ты должна стать княгиней. Именно поэтому тебе нельзя креститься, а не потому, что я-де хочу, чтобы ты пропадала во тьме греховной жизни. Княгиня служит богам, таково ее назначение. Она первая из всех жен русских – и не только русских, – посредница между людьми и богами. Но если ты будешь другой веры, греческой, ты не сможешь этого делать. Это все равно что воевода без рук без ног, что ни меч взять, ни на коня сесть.

– Но я вовсе и не хочу, и я не буду вести народ к ложным богам! – воскликнула Горяна. – Я могла бы повести народ к Христу, как… Господь велел апостолам учить все народы, и святые учили и за то прославлены были. Такой славы я хочу.

– Но с такой славой ты не сможешь стать киевской княгиней!

– Всякий князь не будет жить вечно, придет срок – и он умрет. Другого я желаю: соединиться с вечно живущим, бессмертным Царем Небесным, он дарует бессмертие душе и вечное блаженство верным!

– Но… – Эльга выдохнула. Впервые ей пришлось убедиться, что Горяна готова на открытое неповиновение и спорить с ней так прямо. – Разве отец тебе не объяснял, зачем нужен этот брак? Святослав даровал ему Деревлянь, как нашему родичу и потомку князей. Ты станешь женой Святослава, и ваш сын унаследует и Древлянскую землю, и Русскую. Две ветви потомков Олега Вещего, моего стрыя и твоего прадеда, сольются в одну. И ни между вами и нами, ни между русью, полянами и древлянами больше не будет раздоров. Разве это не важное дело? Разве тебе не рассказывали о Древлянской войне? Предслава – твоя сестра, неужели она тебе не рассказывала, как с двумя малыми детьми на руках едва в Коростене не сгорела? Но эта война – как угли под пеплом, того гляди опять вспыхнет. А ты можешь прекратить ее навсегда. Такое дело даже сам Христос одобрил бы, ведь Он учил делать добрые дела, призывал к миру и любви! А где в тебе стремление к миру?