Ночная охотница - Сергей Осипов

И тогда появилась еще одна Горгона, точно так же, из-за угла второго дома (Покровского уже не было на крыльце, когда и куда он пропал, Настя не заметила, не до того ей было), в точно такой же одежде, похожей на простыню. Настя теперь стреляла спокойнее, но все равно потратила четыре патрона, прежде чем Горгона упала на колени, сложилась пополам и легла рядом с мертвой сестрой.

Оставалась еще одна Горгона и неизвестное количество патронов в обойме (Настя как-то их пересчитывала, но сейчас все цифры вылетели у нее из головы).

Она медленно двинулась вперед, держа угол дома на прицеле, но вдруг боковым зрением уловила движение слева и резко повернулась туда.

Из колодца, что находился почти у самого забора, высунулась голова с шевелящимися волосами, потом показались руки, а потом и вся Горгона сноровисто выбралась из колодца наружу, и, как только это случилось, Настя нажала на курок, торопливо посылая пулю за пулей, не слишком надеясь на собственную меткость, больше уповая на удачу (ведь она сейчас делала правильные вещи, она истребляла зло, и удача ей как бы полагалась по закону); тем не менее пули одна за другой шли мимо, и только на пятом или шестом патроне, когда Настя уже готова была закричать от досады и ужаса, Горгона как бы нехотя села на землю, схватилась за плечо и привалилась к стенке колодца, будто уснув.

Настя выстрелила в нее еще раз, для верности, огляделась и, не веря до конца в произошедшее, прижала теплый пистолет к груди. Она это сделала, она истребила Горгон, она сквиталась с ними за тот маленький сад с четырнадцатью статуями…

Теперь найти Дениса, а потом…

Потом что-то твердое ударило Настю по голове, выбив из нее и силы, и сознание, и так до конца и не развернувшуюся радость этой фальшивой победы.

15

На грубо сколоченном столе лежали ружье и книга. Ружье смотрело двумя стволами на Настю, по обложке закрытой книги постукивали длинные темные ногти Горгоны. Это сочетание – ружье и книга – наверняка было неслучайным, наверняка в нем содержалось какое-то послание, и Настя, несмотря на боль в голове и ребрах, кажется, догадалась, какое именно. Ружье и книга дополняли друг друга, делая все происходящее крайне серьезным делом; ружье олицетворяло беспощадность намерений, а книга свидетельствовала о глубинных основаниях принятых решений. Не просто пуля в лоб, не просто пустые слова, но союз пули и слова. Вздумай кто изваять статую правосудия, адаптированную к реалиям этого места и времени, Горгона с ружьем и книгой была бы вполне убедительной моделью. Тем более что у этой Горгоны были правильные, пусть и немного жесткие, черты лица, и по-своему она была красива, если не обращать внимания на шевелящиеся волосы. Впрочем, вокруг головы Горгоны был повязан широкий черный платок, и змей было почти не видно; отчего сидящую напротив Насти Горгону можно было принять за женщину лет тридцати пяти, слегка огрубевшую от жизни вдалеке от цивилизации, но тем не менее…

Тем не менее платок не мог обмануть Настю, она знала, что перед ней сидит чудовище, пусть с правильными чертами лица и с книгой. И потому Настя не ждала правосудия.

– Голова болит? – поинтересовалась Горгона. – Надо, чтоб болела. Потому что я старалась. Готовилась к этому удару с прошлой осени. Только я хотела не сзади тебе вдарить, а спереди, чтоб прямо в морду, чтоб зубы во все стороны, чтоб нос расплющить…

Весь этот поток красноречия мерно лился мимо Насти, ибо ее голова после пары крепких ударов не была способна обрабатывать такой массив информации. Настя смотрела себе под ноги и пыталась понять хотя бы одну из множества непонятных вещей: почему Горгон оказалось не три, а больше? Можно было свалить все на лгуна Люциуса, но ведь и раньше Настя слышала, что Горгоны живут такими вот тройственными союзами. «Три сестры» поэтому так и назывались, но тут…

Перед ней, разложив на столе книгу и ружье, сидела четвертая Горгона, а в дом Настю затаскивали еще по крайней мере две сестрички со змеящимися волосами. Создавалось впечатление, что Настя нарвалась на какой-то съезд или конференцию Горгон. Ну что ж, везение продолжалось по полной программе.

– …подвесить на крюк, и чтобы кровь медленно-медленно стекала… – продолжала делиться мечтами Горгона.

– Да? – вяло проговорила Настя. – Да.

– Что же не вдарила, как хотела? Побоялась?

– Нет, не побоялась. Планы изменились.

– Планы… – пробормотала Настя. – Планы…

Вот так вот, даже у Горгон есть планы, и наверняка продуманные, проработанные, не то что у нее, Насти Колесниковой. Спуститься к дому Горгон, перестрелять чудовищ, освободить Дениса Андерсона, отправить его в Лионею и поехать домой. Никому не кажется, что этот гениальный план где-то дал сбой? К дому Горгон она, конечно, спустилась и…

И на этом все закончилось. Ей треснули по башке прикладом ружья, затащили в дом к Горгонам и теперь, видимо, сожрут на завтрак. Это в худшем случае. В лучшем ей могла быть уготована участь окаменевшей фигуры в мемориальном парке Горгон.

Оставалось непонятным, почему ей не связали руки или ноги. То есть разумеется, что после удара по голове Настя чувствовала себя препогано, но неужели она производила впечатление такой вот тряпки, которая неспособна даже на попытку побега? Хотя какой там, к лешему, побег – оружия у нее теперь нет, кругом одни Горгоны…

И к слову о леших – надежд Зеленого она ох как не оправдала. Полный провал. Полное ничтожество. Голова раскалывается. Убейте уж меня поскорее, что ли…

– Так что там у вас с планами? – спросила Настя. – Что вы там напридумывали на мой счет? Не хочешь поделиться?

– Очень хочу, – неожиданно улыбнулась Горгона. – Ты узнаешь о наших планах, и они тебе понравятся. Очень понравятся.

Это было сказано без издевки, без иронии, это было сказано совершенно серьезно и, как показалось Насте, искренне. Она ответила тем же, ибо стесняться и изображать из себя благовоспитанную даму было не место и не время.

– Лечиться вам надо, – сказала Настя. Горгона усмехнулась и постучала по книге, словно успокаивая ее, призывая не шуршать возмущенно страницами, а пропустить Настины слова мимо ушей. Хотя какие у книг могут быть уши…

Удивительно было, что Насте не связали руки и ноги, другой же сюрприз Настя преподнесла себе сама – она поняла, что не боится ни Горгон, ни того, что они с ней могут сделать. Настя спокойно рассматривала убогое убранство этой избушки и как бы между прочим отметила, что сидящую напротив Горгону она не видела прошлой осенью в «Трех сестрах». Среднюю сестру, смуглолицую, в вязаном берете, Настя тогда убила. Старшая, как помнилось Насте, была похожа на пивной бочонок, замотанный в тряпки; она пыталась застрелить Настю с Денисом, вероятно, из вот этого самого ружья. А третьей сестры Настя тогда не видела; как ей потом объяснили, это была обычная тактика Горгон – кто-то отвлекает внимание, а кто-то заходит со спины. Молодая Горгона сегодня двинула Настю по голове прикладом, а в прошлом сентябре она, должно быть, подобралась со спины к Денису… Что ж, обе они могли сказать, что имеют друг к дружке старые счеты.