Ее худший кошмар - Бренда Новак

Но что, если он сам положил эти останки в сарай? Если это он убил Лоррейн и Даниэль, а также был соучастником убийства Хьюго? Эвелин ничего не сказала, лишь молча смотрела на них обоих. Она была безоружна и беззащитна. Они могут сделать с ней все, что угодно.

— С тобой все в порядке? — спросил Рассел, как будто не был уверен.

Она не стала его успокаивать. Перед глазами по-прежнему стояли жуткие сцены — Хьюго, мешок…

— Так кто же мог оставить мешок в твоем дровяном — сарае?

Рассел покачал головой.

— Я же сказал: не знаю. Да кто угодно. Я редко бываю дома.

— Разве ты не запираешь сарай?

Дрожа и потея одновременно, он потер плечи.

— Нет. Не люблю всякий раз искать ключ, когда мне туда надо.

— Но ведь кто-то мог украсть твои дрова…

— Пусть берут, если им нужно. Я всегда куплю новые. Не то чтобы я привык разбрасываться деньгами. Речь идет о нескольких сотнях баксов. Но даже в этом случае потенциальный вор должен был бы пригнать к моему дому пикап, чтобы их увезти, что крайне проблематично при таких заносах. Если же кто-то стащит пару-тройку поленьев, не велика беда. Как-нибудь переживу. Но, — Рассел почесал голову, — почему мы ведем разговор о дровах? Я сплю? Мне снится этот кошмар?

— Я ощущаю себя полной развалиной, — подал голос Фицпатрик. Он посмотрел на свои руки, как будто они больше ему не принадлежали. — Мне нужно принять душ, смыть с себя кровь. Потому что она везде.

Он собрался в душ? Эвелин покосилась на пластиковый мешок в ванне. Увидев это, Фицпатрик покачал головой.

— Только не в этой ванной. Ей я больше никогда не смогу пользоваться.

Рассел шагнул внутрь и задернул шторку.

— Так будет лучше. Извини, что напугал тебя. Я и сам испугался.

— Тот, кто это тебе подбросил… он или твой друг, или знакомый, — сказала Эвелин.

— Не обязательно, — возразил Рассел. — Давай выйдем отсюда. Тебе будет лучше на диване.

— Рядом с Хьюго? — Эвелин отпрянула, когда он попытался взять ее за руку.

— Нет, в кабинете.

— Нет, я поеду домой, — решительно заявила Эвелин, не желая следовать ничьим указкам.

— Только не в твоем состоянии и не в такую метель, — не менее решительно возразил Рассел. — Смотри, ты уже задыхаешься.

Еще недавно у нее болела голова. Теперь же она не чувствовала даже боли.

— Я не могу оставаться здесь!

— В таком случае я отвезу тебя к себе. Но одну никуда не отпущу!

* * *

Амарок так и не нашел «БМВ» Эвелин. Зато обнаружил рядом с домой Фицпатрика пикап с логотипом Ганноверского дома. Все понятно, она приехала не на своей машине. Слава богу. Он понятия не имел, где ее «бумер», однако был рад уже тому, что Эвелин предпочла более надежное транспортное средство. А может, и не рад. Что она здесь забыла?

Оставив свой пикап на подъездной дороге, он на всякий случай взял ружье и поспешил к дому. Сквозь окна ничего не было видно и ничего не слышно. Как она там? Ее жизнь в опасности или нет?

За всю его жизнь еще ни один вопрос не пугал его так, как этот.

— Фицпатрик! — крикнул Амарок и стукнул кулаком в дверь. — Открывайте! Полиция!

На самом деле он не ожидал, что ему откроют. Он уже двинулся вдоль стену дома, намереваясь обойти его вокруг, когда дверь открылась и на улице высунул голову Рассел Джонс.

— Сержант Амарок? Как я рад вас видеть! Вы даже не представляете, что случилось здесь сегодня вечером!

Заметив на его рубашке кровь, Амарок замер как вкопанный.

— Где Эвелин?

— Она здесь, входите.

Амарок даже не пошелохнулся и не опустил ружья.

— Приведите ее к двери.

На глаза Рассела навернулись слезы.

— В такой мороз? Я… я только что ее немного успокоил…

— Живо. Кому сказано!

Рассел вытаращил глаза, но, похоже, до него дошло: если он не подчинится приказу Амарока, тот в него выстрелит.

— Так и быть, — произнес он. — Вы главное не волнуйтесь. С ней все в порядке. Просто слегка расшалились нервы. Я велел ей прилечь. Мы все здесь слегка не в себе и плохо соображаем, что делаем.

— Надеюсь, не до такой степени, чтобы сделать ей больно! — рявкнул Амарок.

Рассел залился краской. Однако, проследив за взглядом Амарока, понял, что тот смотрит на его рубашку.

— А! Это не ее кровь. Это кровь Хьюго.

— Я должен ее видеть. — Лишь убедившись, что с Эвелин все в порядке, он готов выслушать про Хьюго. На данный момент главное для него — она.

Рассел уже было собрался закрыть дверь, но Амарок остановил его.

— Пусть остается открытой.

Рассел сглотнул комок; кадык на его шее дернулся вверх и вниз. Однако затем поднял руки — мол, сдаюсь — и направился внутрь дома. Спустя пару минут он вернулся — с Эвелин.

— Амарок!

У него словно камень с души свалился. Радость была так велика, что даже отняла у него силы.

— Слава богу! — Он отвел в сторону ружье. Эвелин бросилась ему на шею. Амарок запустил пальцы в ее длинные волосы и поднял ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. — С тобой все в порядке?

— Да.

Ей на глаза навернулись слезы, и он еще крепче прижал ее к себе.

— Все будет хорошо. Я с тобой.

Эвелин зарылась лицом в его куртку. Он стоял, вдыхая запах ее волос. Он был уверен, что не успеет… и все-таки успел. Вот она. Рядом с ним.

— Я никому не дам тебя в обиду, — прошептал он.

— Знаю, — ответила она, еще сильнее прижимаясь к нему, как будто не желала его отпускать.

— Все будет хорошо. Мы скоро поедем домой. Но… что тут у вас стряслось?

Эвелин приподняла голову и посмотрела на Рассела.

— Хьюго пытался убить Фицпатрика, — сказала она.

— Почему? — нахмурился Амарок.

— Из мести, — предположил Рассел. — Он почему-то думал, что Тим представляет для Эвелин угрозу.

— Ты уверен, что это не так? — спросил Амарок у Рассела. Он все еще не доверял Фицпатрику.

— Абсолютно, — ответил тот, но тут заговорила Эвелин:

— Я бы не стала зарекаться. Сегодня вечером мы не оставались наедине. Кто знает, что было бы, подвернись ему такая возможность?

— А где он сейчас? — спросил Амарок.

— В душе, — ответила Эвелин.

— А Хьюго. Его утихомирили?

Эвелин вытерла со щек слезы.

— Хьюго мертв, — прошептала она.