Загадка Эдгара По - Эндрю Тэйлор

Я поднял бокал.

— Давайте выпьем за миссис Роуселл, сэр!

— Благослови ее господь, — пробормотал мистер Роуселл, смахивая слезинку. Он поставил свой бокал и продолжил: — Я рассказал свою историю почти до конца. Много лет спустя я увидел ваше имя в газетах в связи… с происшествием в Гайд-парке. Фамилия не самая распространенная, кроме того, в статье упоминалось, что вы родились в Розингтоне. Я навел справки и выяснил, что вы действительно сын моей старой знакомой. Я отправился к вашей тетушке миссис Рейнолдс. Она, кстати, очень достойная женщина, и всегда была добра ко мне, когда я служил у Катлэка.

— Так она знала вас? И ничего мне не сказала?

— Это очень деликатное дело, Том, для обеих сторон. Мне хотелось помочь вам, но так, чтобы никто об этом не знал. Мне нужно было думать о миссис Роуселл, и ваша тетушка сама признала это. Ваша тетушка очень пеклась о репутации вашей матери и о вашей тоже. Если мое участие станет достоянием общественности, то многие поспешат истолковать в дурном свете мои мотивы и опорочить вашу маменьку.

— Я у вас в долгу.

Роуселл отмахнулся:

— Я всем сердцем хотел помочь вам, но миссис Рейнолдс гордая женщина, она не приняла от меня почти никакой помощи. Единственное, что мне удалось сделать, так это уменьшить юридическое бремя, которое ей пришлось нести после вашего ареста. А позднее я с радостью помог миссис Рейнолдс привести ее собственные дела в порядок. Когда она почувствовала, что конец уж близок, я предложил ей попробовать найти для вас место секретаря, но она предпочла сначала попытаться устроить вас к Брэнсби. Она сказала, что не хочет злоупотреблять моей добротой. А после ее смерти я уже и сам познакомился с вами.

— Мне жаль, что я стал причиной вашей размолвки с миссис Роуселл.

— Вашей вины здесь нет, — кончиком пальца мистер Роуселл превратил голову лисицы в паука. — Сам не знаю почему, но я так и не нашел случая рассказать миссис Роуселл о своей былой привязанности. Не то чтобы я скрывал сей факт, скорее это suppressio veri[36], а не suggestio falsi.[37]В конце концов, это было так давно, да и само слово «привязанность» звучит слишком громко. Между нами не было ни помолвки, ни даже устной договоренности. Но, как я уже сказал, в сочельник я выпил, наверное, больше обычного в честь праздника, и у меня развязался язык, а разум утратил бдительность.

— Возможно, мне стоит написать миссис Роуселл и объяснить все обстоятельства?

— Благодарю, но я не думаю, что это поможет. К величайшему сожалению, за столом, кроме нас, сидели ее тетушки и кузины, и это подсыпало соли на рану. Как оказалось, миссис Роуселл неправильно истолковала мои слова, хотя это вполне понятно, вина здесь полностью на мне, и сделала ошибочный вывод, который мог бы быть вполне уместен в одном из ее романов. Это было невыразимо болезненно. Слезы, обвинения, мол, я предал ее в собственном доме и отнимаю хлеб у наших детей и заслуживаю всяческого презрения. Миссис Роуселл — женщина очень упрямая, и если уж вбила что себе в голову, то ее трудно переубедить.

Мистер Роуселл замолчал. Моей же первой реакцией стало облегчение: несмотря на все добродетели мистера Роуселла, я обрадовался, что он не превратился внезапно в моего отца. Теперь я понял причину его доброты и уважал его за это. Сердце матушки сделало правильный выбор, хотя ее разум и наложил на него запрет. Что же до миссис Роуселл, то неудивительно, что мое появление на пороге дома так разъярило бедную женщину. Мне было жаль их обоих: если миссис Роуселл поверила, что я незаконнорожденный сын ее супруга, которого, словно кукушонка, подбросили в ее гнездышко, тогда оба они несчастны в кругу семьи с того самого злополучного рождественского обеда.

— Как назло, я вынужден был отлеживаться в постели в тот день, когда вы приходили. Я слышал шум внизу, хотя и не понял его причины. Остальное вы знаете. Жаль, что мне пришлось разыскивать вас в такой неподходящий момент. Я нашел бы вас быстрее, если бы нанял детектива, но, услышав от мистера Брэнсби об абсурдных обвинениях, решил, что лучше не вовлекать третью сторону.

— Могу я быть с вами откровенен, сэр? Во вторник на Гонт-корт меня спрашивали сразу двое. Вторым был Аткинс, а вот первый…

— Вы опасаетесь, что мистер Карсуолл мог пустить кого-то по вашему следу?

— Я не знаю, чего мне бояться. Тот первый тип расспрашивал обо мне детей, хозяйка велела ему убираться, но он к тому моменту уже успел выяснить, что я снимаю там комнату. Она считает, что это был какой-то частный детектив, возможно, он раньше служил на Боу-стрит.

— Вы не сделали ничего плохого, мой мальчик. Возможно, лучший выход — остаться там, где вы сейчас живете, и позволить событиям идти своим чередом. С другой стороны, если мистер Карсуолл собирается подать на вас в суд, ему необходимы доказательства, — мистер Роуселл перегнулся через стол — его лицо стало беспощадным, он снова превратился в адвоката, добродушный толстяк исчез. — Здесь кроется что-то большее, чем кажется на первый взгляд. Я читал в газетах о леди, умершей в январе в леднике Монкшилл-парк в результате неудачного падения. Ну и, разумеется, про намерение мисс Карсуолл выйти за сэра Джорджа, без сомнения с богатым приданым. Но я теряюсь в догадках, как все это может отразиться на вас и какова возможная причина, по которой мистер Карсуолл вас преследует.

Я наклонился, сунул руку между правым ботинком и чулком, выудил оттуда маленький сверточек, завернутый в квадратный кусок холста, и положил на стол между нами. Я, слой за слоем, развернул ткань. Нам подмигивало траурное кольцо Амелии Паркер.

— Ой, сэр, — воскликнула Лиззи, которая открыла мне дверь, когда я вернулся на Гонт-корт. — Мы видели, как вы подошли к дверям! Вы что, навеселе?

Лотти ущипнула сестрицу за руку.

— Это невежливо, Лиззи, нужно говорить «под мухой».

— Не говорите глупостей, — сказал я и прошел в холл, слегка спотыкаясь о свою же трость. — Ни то ни другое здесь не уместно.

— Говорю ж тебе, он пьян в стельку, — продолжила Лиззи, — совсем, как папа. Разве нет, сэр?

— «Пьяный в стельку» — грубое выражение, — огрызнулась Лотти.

Я повернулся и строго посмотрел на них.

— Я выпил капельку джина, девочки. И я не пьян. Возможно, вам кажется, что я пребываю в легком подпитии, но на самом деле я абсолютно трезв.

— Ох! — взвизгнула Лиззи. — Разве не здорово! Он столько всяких умных слов знает, да?

На лестнице, ведущей из подвала, раздались шаги, и появилась миссис Джем. Она окинула меня взглядом. Подозреваю, я был несколько растрепан, поскольку свалился в канаву на Флит-стрит. Когда я широко улыбнулся, она покачала головой и сказала:

— Поднимайтесь к себе, одежду оставьте перед дверью, я кого-нибудь за ней пришлю.