Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

– Все в городе? – спросила она.

– Да, госпожа, – ответил Булава, – но армия понесла тяжелые потери в последней попытке удержать мортийцев у моста.

Желудок Келси перевернулся, и она уставилась на Новолондонский мост, проклиная свое никудышное зрение.

– Почему же мортийцы не поднимаются на мост?

– Там баррикада, госпожа, – полковник Холл шагнул вперед, отделяясь от группы военных, стоящих чуть вдалеке у стены. Его правую руку, с которой был срезан рукав, оборачивал бинт, на челюсти красовалась отвратительная рана. – Хорошая баррикада, но она не удержит их навечно.

– Полковник Холл, – Келси улыбнулась от облегчения, увидев его живым, но помрачнела при виде его ран. – Я сожалею о потере генерала Бермонда и ваших людей. Их семьи получат полное содержание.

– Спасибо, госпожа. – Но губы Холла скривились, словно подтверждая, как мало это значило в данный момент.

Булава легонько ткнул ее в спину, и Келси вспомнила.

– Я официально облекаю вас властью генерала моей армии. Долгой вам жизни, генерал Холл.

Он запрокинул голову и рассмеялся. Хотя Келси не думала, что Холл смеялся зло, этот смех зазвенел в ее ушах.

– Прежде всего, давайте полюбезничаем, госпожа.

– А что еще нам остается?

– Слава, я полагаю. Смерть с честью.

– Точно.

Холл подошел немного ближе, не обращая внимания на Пэна, который попытался его оттеснить.

– Можно поделиться с вами секретом, госпожа?

– Конечно, – Келси похлопала Гли по спине и опустила девочку на землю, а та ухватилась за ее колено.

Холл понизил голос.

– Слава – это отличная штука. Но она бледнеет в сравнении с тем, чем мы ради нее жертвуем. Дом, семья, долгая жизнь, полная покоя. Это тоже хорошие штуки, и, ища славы, мы предаем их.

Келси пару секунд не отвечала, поняв, что смерть Бермонда ударила по Холлу сильнее, чем она думала.

– Думаете, я искала этой войны?

– Нет, госпожа. Но вы не удовольствовались тихой жизнью.

Стоящий рядом с ней Булава негромко хмыкнул – одобрительно, догадалась Келси, с трудом поборов желание его пнуть.

– Вы знаете меня недостаточно хорошо, чтобы утверждать подобное.

– Все королевство знает вас, Королева Келси. Вы привели нас всех к катастрофе, чтобы удовлетворить собственные понятия о славе. О лучшем.

– Будьте осторожны, Холл, – предупредил Пэн. – Вы не…

– Заткнись, Пэн, – прорычал Булава.

Келси в ярости развернулась.

– Ты отвернулся от меня навсегда, Лазарь?

– Нет, госпожа. Но это не мудрое решение, особенно в военное время, – лишать голоса несогласных.

Покраснев, Келси повернулась к Холлу.

– Я прекратила платить поставку Мортмину не ради славы. И никогда к ней не стремилась.

– Тогда докажите, что я ошибаюсь, Ваше Величество. Спасите последние остатки моих людей от неравного боя. Спасите женщин и детей – и мужчин тоже – от кошмара, с которым они, безусловно, столкнутся, когда мортийцы разрушат стены. Вы кромсаете человека на куски, отказываясь от простой смерти от удавки. Докажите, что я не прав, и спасите нас всех.

Холл повернулся обратно к краю стены, закончив разговор одним движением. Лицо Келси окаменело. Она вдруг почувствовала себя одинокой, такой одинокой, какой не бывала с первых дней в Цитадели. Королева вгляделась в лица своих стражников, сгрудившихся вокруг лестниц на внутренней стене. Булава, Корин, Веллмер, Элстон, Кибб… они были верными, они бы отдали за нее жизнь, но они ее не одобряли. Они думали, что она потерпела неудачу.

– Посмотрите, госпожа, – Булава махнул через край стены. Упорядоченные линии мортийцев не стронулись с места, но, прищурившись, Келси увидела внизу движение в угасающем свете: фигуры в черных плащах шныряли через линии с факелами, пробираясь вперед. Булава вытащил свою подзорную трубу.

– Тот, что посередине, – личный глашатай Красной Королевы. Помню этого маленького ублюдка.

Глашатай казался обрывком человека, настолько маленьким, что мог легко раствориться в ночи в своем плаще. Но говорил он густым басом, отскакивающим эхом от стен Цитадели, и его тирский, без тени мортийского акцента, был великолепен..

– Великая королева Мортмина и Калле приветствует Наследницу Тирлинга!

Келси скрипнула зубами.

– Мое сообщение таково. Великая Королева предполагает, что вы осознаете бесперспективность своего положения. Армия Великой Королевы с легкостью сломает стены вашей столицы и возьмет все, что пожелает, не пощадя ни единого тирца. Однако если наследница Тира уберет баррикады с Новолондонского моста и откроет ворота, Великая Королева обещает пощадить не только ее, но и двадцать членов ее свиты. Великая Королева дает слово, что из этих двадцати одного никто не пострадает.

Чья-то рука легла Келси на запястье. Гли сжала слишком крепко, ее маленькие ноготки впились в кожу, но Келси почти ничего не почувствовала. «Спасите нас всех», – просил Холл, и теперь Келси поняла, что, если она их не спасет, они погибнут. Она сосредоточилась на глашатае, людях вокруг него, взывая к ужасному существу внутри себя. Оно легко проснулось, и Келси задумалась, всегда ли отныне оно теперь будет там, готовое проявиться при любой возможности. Сможет ли она так жить?

– Мост должен быть очищен, а вороты открыты к рассвету, – продолжил глашатай. – Если эти условия не будут соблюдены, армия Великой Королевы войдет в Новый Лондон любой ценой, и ваш город превратится в руины. Это мое…

Глашатай умолк, потом внезапно сложился пополам и разлетелся на части в брызгах крови.

Гнев Келси был так велик, что буквально выплескивался из нее, охватив остальных, кого-то отшвыривая, кого-то сплющивая. Он промчался по всем стройным рядам мортийцев, набирая скорость и мощь, словно ураган.

А потом будто налетел на стену.

Препятствие оказалось настолько неожиданным, что Келси отпрянула, словно сама натолкнулась на стену. Она чуть не сшибла Гли, но Андали легко подхватила девчушку, а Пэн взял Келси за руку, придерживая. Ее виски запульсировали от резкой, ужасной головной боли, казалось, пришедшей из ниоткуда.

– Госпожа?

Она потрясла головой, чтобы прочистить ее, но боль зажала ее словно тисками, накатывая волнами, мешающими сосредоточиться.

Что это было?

Она вытащила подзорную трубу из кармана. Свет почти полностью растворился во тьме, но Келси видела учиненное ею разрушение: по меньшей мере, несколько сотен человек из передних мотрийских линий погибли ужасной смертью, оставив после себя немногим больше кучки окровавленной ткани. Но дальше был непроницаемый барьер, невидимый, но оттого не менее реальный. Ее взгляд снова привлекла малиновая палатка, и теперь Келси заметила кого-то в открытом проеме. Уже было слишком темно, чтобы разглядеть лицо, но фигура вырисовывалась четко: высокая женщина в красном платье.