Злые ветры Запада - Дмитрий Манасыпов

Чертова индейская сука и ее хреновы ведьмины фокусы отсосут. Правую ладонь обожгло резкой болью, но плевать он на это хотел. Рывком на себя руку с единственным доступным оружием. Темные зубчатые листья дерьмового кактуса-людоеда, живущего в разбитом горшке, упали на ее плечо. На, сука, лови подарок!

Ведьма вздрогнула, когда проголодавшаяся дрянь выпустила руку чужака и вгрызлась в ее плоть. Да, да, тварь, так тебе! Догадка оказалась верной. Листья, шелестя и влажно чмокая, выстреливали один за другим, обхватывая бледную кожу с татуировками.

Зубастый рот дрогнул, мешки-железы зашевелились, став почти прозрачными. Ведьма взвизгнула, взвыла зло и недовольно и отпустила человека. Он рухнул на пол. Ногти, пробившие одежду, пояс, кожу и мышцы, вышли, словно ржавые гвозди из тугой доски. Обожгло болью, но сразу стало не важно. Над головой зашипело, в ответ густо зашелестело листьями.

Откатившись в сторону, ничего не видя в плотном тумане, он вскинул «ли». Черт с ними, с дырками в животе, черт со всем остальным. Встать, вскидывая карабин и целясь ей в голову. Приклад в плечо, переключатель на автоматический, палец на скобу, щекой к пластику. И вынырнуть из зеленой тихой смерти, так и рвущейся в глотку, нос и легкие.

Ведьма-лакота почти справилась. Темный поблескивающий куст, желавший ею закусить, истлел практически полностью. Оставшиеся, самые длинные и широкие листья не сдавались, обдираемые с тела, залитого кровью. Не стоило давать ей закончить. Совершенно не стоило.

Лакота не ожидала, что человек встанет. Черные зеркала глаз на какой-то миг стали нормальными. Почти нормальными. И испуганными. На кратенький миг, между щелчком бойка по капсюлю патрона, крохотным взрывом, взметнувшим пламя и дымок, выбивший наружу резь сгорающего пороха, и пулей, крутящейся со скоростью ядерной боеголовки, одетой в медную рубашку пулей с острым широким концом, вошедшей прямо в голову, чуть выше уха и чуть ниже макушки. Хруст, влажный всплеск, липкий шлепок о стену, глухой удар отброшенного тела. И второй, третий выстрел, так, чтобы наверняка. Пули рассекли лицо по диагонали, выбив наружу костяную крошку и вылетающие зубы. Плесень со мхом стали бурыми, скользко поблескивающими, украсились длинными волосами.

Стена холодила спину. Холод продирался через куртку и ремни. Задрать рубашку, посмотреть… Чертова хрень! Рука сама собой вскинула карабин, в мелкие осколки размолотив выстрелом голову лакоты. Чертова тварь!

Чуть ниже пупка темнели три дырки. Мизинец прошелся вскользь, оставив глубокий порез, не более. Да какая разница? Что она раньше рвала своими черными острыми ногтями? Получить заразу в кровь… не хотелось. Да и кровь не останавливалась. Понемногу, но текла, стекала тонкими непрерывными струйками. Что остается? Хренова ведьма, чтоб ее!

Сесть, задрав рубашку. Снимать нагрудник долго и опасно. От такой кровопотери умрешь не сразу, в отличие от нового хищного вмешательства. Патрон для «винчестера», вскрыть и аккуратно присыпать каждую дырку порохом. Спички? Спички есть у каждого «пустынного брата». Без них никак. И, да, содрав наплечник, и так не держащийся на одном ремне, срезать один из ремешков. Зажать в зубах. Три дырки, три одинаковые огненные боли. Чудесно.

…больно… пламя ест плоть… больно…

На какой-то миг все же провалился в мельтешащую тьму. Позже в голове прояснилось, но хотелось плюнуть на все и не вставать. Так и остаться здесь, лежать почти трупом и никуда не идти.

Но он встал, конечно. Воняло паленым мясом. Тратить воду, чтобы смыть с живота кровь, он не стал. Во фляге и так плескалось не больше половины. Второй наплечник пошел вслед за первым. Баланс плохой, придется оставить только нагрудник. Подобрать тесак, подобрать тесак!

Чуть покачивало. В подсумке совсем согрелись оставшиеся полоски вяленого мяса. Прожевал один, стараясь проглотить только со слюной. И…

Бой оказался не просто схваткой. Бой подарил возможность идти к цели по маршруту. Тонкую табличку из пейперпласта, когда-то висевшую на стене, бой освободил, когда ведьма падала на пол.

Схема бункера, с лестницами, коридорами и лифтами. Это пятый подземный этаж. Нет, третий, третий, уголок просто заляпан. И сейчас он вот здесь. Впереди лестница, через три поворота и два больших помещения. И парочку поменьше. Это если идти именно здесь. Если вернуться, пойдя по правому коридору, получится выйти раньше. Но что-то не нравилось в проходе через пять крохотных офисов, помеченных значком биологической опасности. И возвращаться не хотелось. Иногда длинный путь короче.

Жаль, что он не прихватил еще кусков от плаща храмовника. Пригодились бы, живот замотать. Но придется идти как есть. Вставить полный магазин. Подтянуть ремни. Глотнуть, мать ее, остатков воды. И, не удержавшись, пнуть бесформенное месиво, оставшееся от головы лакоты. Ему еще повезло… никакая она не ведьма. Окажись здесь другая, хотя бы на четверть силой, как Алый Ворон, остался бы здесь гнить. А так – повезло.

Туман лежал все так же ровно и лишь лениво перекатывался. Заполнял пространство, но уже не так плотно. Вернулся на уровень пояса полупрозрачной дымкой, лишь понизу, у колен, перекатываясь волнами густой зеленоватой смолы. Хотя есть и хорошее: под ногами больше не хрустели останки мертвецов.

Стараясь обходить хищные злобные кактусы, двинулся дальше. Осторожно, прижимаясь к стенам, стараясь не задеть и их тоже. Любой толчок, плечом, ногой, подсумком, и в воздухе тут же клубится облачко плесени и мелкого мха. Что случится, если вдохнешь… неизвестно. Проверять не хотелось.

Работать в одиночку тяжело. На самом деле тяжело. Когда прикрыта спина, чувствуешь себя увереннее. Когда прикрыт один из флангов, можно драться со всем миром. Только вот ему никто и ничего не прикрывал. Экспедиция казалась сейчас не просто безумной. Она казалась искренне глупой. Если бы не то, что он до сих пор жив и готов бороться дальше. А бороться, до самого конца, хотелось все так же сильно. Слабость, замутившая сознание, удрала, стоило привести в порядок амуницию. Дед бы гордился. Наверное.

Из тумана выплывали новые странные вещи. Как странные? Странными они стали именно здесь.

Стойка-рецепция, густо поросшая гибкими лианами. Над ней, под ковром мха, лишайника и вездесущей плесени, еще виднелся щит с портретом Мак-Джи, последнего президента КША, мертвенное лицо генерала Ли и герб конфедератов. Наверное, здесь сидел дежурный. Да, так и есть. Он и сейчас здесь сидит. Его плоть объедена временем и падальщиками, кости кажутся стеклянными и чуть заметно светятся привычным уже зеленоватым светом.

Снова стало жаль маску, оставшуюся наверху. Но, хорошенько подумав, жалеть он перестал. Маска здесь – иллюзия защищенности, не больше. Командор не говорил про радиацию, а светиться скалящийся скелет мог и благодаря козням Козлоногого. Такое дикое чувство юмора, как у него и его детишек, еще поискать.

В длинном низком холме, торчащем у противоположной стенки, удалось признать диван. Такой же был у Шепарда в кабинете. Наверное, все кабинеты военных комплектуются именно такими диванами. Хотя этот очень точно маскировался под огромную кочку, сплошь покрытую острой травой. Ему бы еще пару цветочков, так, натурально, могила могилой. Не хватает только грубого каменного креста.