Крылья Руси - Галина Гончарова

– Карл – не может. Уж если даже адмирал не знает…

– Это как?

– Вот так. Наши люди знают, потому что королеву не выпускали из вида, а случилось важное дело наследникозачинания на маскараде, в платье с чужого плеча и с закрытым лицом…

– М-да, английский адмирал – герой. Я бы не решился. Вот так снимешь маску, а там – страшила. Или, того хуже, королева.

– И – все. Не мужчина на всю оставшуюся жизнь, – хмыкнула Софья. – Хрупкий вы народ, мужики.

Алексей мимоходом взъерошил сестре волосы, на миг сбрасывая груз забот. Кто бы сказал, что можно вот так дурачиться, подшучивать над сестрой – и слышать ответное сердитое шипение. Царь ведь, и года немалые…

– А Карлушу тогда куда?

– А в Шотландию или Ирландию. У него там уже вполне крепкие позиции. Наша леди Снегурочка – Софья в свое время прозвала так Анну де Бейль, а потом и сообщила об этом Алексею, – все больше прирастает к Людовику. Ей не жалко венценосного супружника, но о его планах она знает все. Даже то, кому он доверит подать левый носок на следующий день.

– Пф-ф…

– Ты зря смеешься. Людовик гениален. До него интриговали против или за короля, а сейчас воюют из-за права подавать королю носки или трусы.

– Ты это уже говорила.

– А ты забываешь. А ведь человек – глыба. Жаль, что союзником он не станет, но хоть бы не врагом.

Что было – то было. После эпидемии, которая вспыхнула во Франции, Людовик едва удержался. Но смог ведь!

А надо было так немного. Всего лишь распустить слухи, что сап наслан за грехи его величества на всю Францию. И пока не перестанет он на чужой каравай роток раскрывать, так и будет несчастная страна мучиться. Не знать покоя и отдыха, задыхаться от налогов и эпидемий. И тут еще что хуже….

Смешно?

Французам было не смешно. По отдельности все были людьми адекватными, но толпа…

Людовик мог попробовать набрать новое войско взамен переболевшего, мог опять двинуть его на Испанию, но стоило собрать хотя бы полк, как там тут же начинали звучать эти разговоры. И все чаще, все громче…

Ла Рейни исправно доносил все его величеству, а Людовик… жить ему хотелось больше, чем наживаться за чужой счет. Как-то тяжко получалось для королевства.

Сначала скандал с любовницей и черными мессами – поди, докажи, что ты непричастен. Даже если тебя просто пытались приворожить – ложки-то нашлись, да осадок остался. Неприятная история.

Потом несколько неудачных войн…

Все сложилось один к одному. Эпидемия, военные неудачи на море и на суше, разгром Людовика Аугсбургской лигой, причем злой Леопольд намекал, что Лига как разобралась, так и обратно соберется, если кое-кто берега потеряет, отсутствие поддержки от Турции, которую безумно выматывали конфликты с Русью, скромные намеки Папы Римского, что Людовик загрыз уже всех своей идеей с расширением территории, еще немного и его от церкви отлучат, опять же повальное бегство гугенотов, после которого выяснилось, что эти негодяи держали в своих руках нескромный кусок французской торговли и французских же денег! А поскольку бежали гугеноты очень организованно и согласованно, и большей частью на Русь, то и капиталы они вывезти успели. Так что экономика Франции шаталась, аки больной зуб, скоро бриллиантовые пряжки с туфель придется срезать и продавать…

Людовику пришлось прижать хвост, что не улучшило его характер – и ограничиться действиями в Англии. Эту – ему оставили, потому как континентальной Европе было три раза безразлично, что там на острове происходит. Хоть бы и чудовище из моря вылезло, да всех перекушало. Пока оно не полезет на материк – приятного аппетита.

Так что энергия Людовика сосредоточилась на Англии и колониях.

Больше Софью беспокоил Леопольд. Избыток набожности вовсе не мешал императору воевать…

– Знаешь, у меня такое ощущение, что Польшу они в покое не оставят.

– Согласен. Слишком лакомый кусочек, но что мы можем сделать?

– Все что могли – уже сделали. Можем еще отписать Марфе и Михайле, что не бросим их детей и поможем их стране, но это – ветер. Они и так это знают.

– А Венгрия?

– Илона недавно прислала письмо. Она счастлива. Наталья ее одарила вторым внуком, тоже мальчишка – и не намерена останавливаться на достигнутом. Кажется, это получился очень счастливый брак.

– И почему же?

– Илона по секрету написала мне, что в покоях князя регулярно приходится чинить кровать, которая страдает в процессе… эммм….

– Я понял. Твоя ведь работа?

– А хоть бы и моя – кто-то жаловался?

Софья подняла брови. Алексей помотал головой. Вот уж на что другое, но на технику любви? Уметь надо заниматься, и этим в том числе. Он точно знал, что Ульрика – и та пошепталась с Софьей, а потом и с Лейлой на эту тему. Интересно, могло ли в его жизни быть иначе? Искренне?

Он иногда ловил себя на мысли, что завидует отцу. У Алексея Михайловича были хотя бы иллюзии, а у его сына и этого не осталось. Только тяжелая, грязная и кровавая работа.

Вот и о работе, кстати…

– Леопольд успокоился?

– Нет. Но наши люди провели небольшую диверсию и подставили ему еще одного отпрыска рода Батори. Якобы внебрачного, но по мужской линии приходящегося мужу Илоны чуть ли не троюродным братом. Так что Леопольд сейчас занимается этим кадром, а Прокопий подготавливает почву для исчезновения. Так ведь намного лучше – собрать всех заговорщиков в одном месте – и перебить. А потом повторить для закрепления результата.

– Твоя идея или Илоны?

– Ее мечты, моя идея, и воплощение Прокопия.

– Главное – результат.

– Будет. Обещаю. Когда я тебя подводила?

– Никогда. А датчане?

– Кристиан писал недавно. Жалеет, что приехать не может, прислал сестре свой портрет, кучу всякого барахла и свою любовь. Ульрика не говорила?

– Упоминала. Она ему тоже что-то такое хотела отправить…

– Меха. И несколько полушубков, какие-то украшения по мелочи. Кристиану хотелось бы повторить поход на шведов, но я думаю – перебьется?

– Да еще как. Пусть живут в мире и согласии.

Софья задумчиво кивнула.

– Долго ли оно продлится?

– Ты что-то знаешь?

Женщина покачала головой. Нет, не знала. Точнее… Карл XII из ее времени был достаточно умным, сильным и самолюбивым молодым человеком. А еще талантливым военным. Хотя сколько тут правды, а сколько лжи?

Но ведь была Полтава, и было много чего еще, и войны были, и Карл был совсем мальчишкой – приближалась уж та пора, которая в ее мире отмечена была русско-шведской войной. Здесь Швеция не та – пообщипали ей перышки, но мало ли?