Vitrum Patrum (Житие Отцов) - Григорий Турский

Стояли в отчаянии около гроба Владыки, а я мысленно разговариваю с Владыкой: “Дорогой Владыка! Если на это святая воля Господня, то помоги перенести тяжелую утрату. Помоги Надюше с двумя малыми детьми и моей маме. Не оставь нас, помоги”. Всецело предалась я этим мыслям, как в ответ сказал мне Владыка: “Ты что сомневаешься в милости Божией? Ты что не веришь Богу? Не так я тебя учил”. Стало стыдно за сомнения, но и радостно, так как поняла, что Владыка услышал наши молитвы. Около меня в это время стояла Ольга Николаевна Зубрилина. Она также молилась за Вадима. Я повернулась к ней и уже с радостными слезами передала ей, что прошло у меня в уме. “Валечка, Владыка наш святой услышал наши молитвы. Верьте, дорогая, Вадим поправится”, — сказала она мне. С этого дня больше не стало сомнения: Вадим поправится, хотя доктора и уверяют, что надежды нет. Только чудо его спасет. Да, мы знаем, но в чудо мы верим, и чудом владыкиным Вадим будет здоров.

После этого еще два раза Вадиму было очень плохо. Опять поместили его в реанимационную палату. Надя позвонила и сообщила, что доктор категорически уговаривал ее ехать прямо в морг и начинать приготовления для похорон. Но у нее в это время была уже такая вера в его выздоровление, что она посоветовала нам не приезжать, сказав, что доктору не верит. Сразу же я позвонила Зубрилиным и попросила поехать к отцу Митрофану, чтобы он Вадима еще раз причастил. Когда отец Митрофан приехал в госпиталь, то доктор сказал, чтобы с минуты на минуту ждали смерти. Слава Богу, по молитвам владыки Иоанна смерть миновала, и с того дня стал Вадим поправляться. Скоро наступила Святая Пасха. Радостная была Пасха. Вадим ужасно похудел, кости да кожа, и очень постарел, но все же выглядел лучше. Ему все тогда позволили кушать. Говорить он стал толково, и только-только начал понимать, что с ним произошло. Врачи были поражены: как мог смертельно больной человек поправиться?! Ведь целый месяц был без сознания, хотя с проблесками, иногда узнавал кого-то. Жену четыре раза с работы вызывали, говорили, что конец приходит. Воистину это было чудо. Врачи говорили: “Мы сделали, что умели, но жизнь дал тебе Бог”. Ему становилось все лучше. Печень его совсем обновилась, и он быстро поправился. В начале июня настал, наконец, день, когда врачи решили отправить его домой. Он был посажен на очень строгую диету. Жене доктора сказали, что работать он уже никогда не сможет. Кроме того, несмотря на то, что поправился, у него еще сильно вздут живот, поэтому опасность не миновала, и болезнь может вернуться. И, быть может, он будет болеть до смерти. Надя, я и все остальные члены семьи особенно не переживали, так как верили, что все будет благополучно. Проходят дни, недели, месяцы, а живот все еще раздутый и нет признаков, что спадет. Вернувшись из одной поездки домой, я очень переживала за Надю, ибо заметила, что она как будто стала падать духом. Как всегда мыслями унеслась я к владыке Иоанну. Перед моим возвращением в Реддинг я заехала в собор помолиться у фоба Владыки. Так хотелось увидеть его, услышать его голос, поговорить с ним! Дома в этот же самый вечер мысли опять вернулись к больному брату. Вспомнила Шанхай, как в тяжелые минуты бегала в собор к Владыке поделиться своим горем или радостью. “Если бы ты был с нами, дорогой Владыка, — подумала я, — если бы ты наложил свои руки на его болящее тело, то верю я — изгнал бы опухоль, как Господь наш Иисус Христос изгонял нечистую силу”. И тут — честно говорю от всего сердца и от всей души — я не знаю, заснула ли я или была в полузабытьи. Вижу, заходит в спальню владыка Иоанн, одетый в серый подрясник с черным поясом. Четки в руке, на голове маленькая камилавка. Войдя в комнату, повернулся ко мне и сказал: “Ну, что у тебя опять за несчастье, что ты так горюешь?” Владыка с детства надо мной всегда подшучивал, как взрослый над малышом. Так и сейчас, а глаза полные любви, на устах улыбка. Тут мы оба оказались около кровати, на которой лежал спящий Вадим. Владыка подошел к кровати и, не глядя на меня, спросил: “В чем тут дело?” Я сказала Владыке, что у Вадима вздутый живот и что много жидкости в животе и стала объяснять ему, как и что, говоря: “Если Вы положите руки на Вадима, я знаю, что Вы освободите его от опухоли и жидкости и всей остальной пакости, что у него в организме”. Владыка наклонился над Вадимом, положил руки на его плечи и стал молиться. Помню, что глаза мои следили за каждым его движением. Вадим лежал на спине, руки простерты по бокам. Вот Владыка обводит вдоль туловища своими руками, как будто изгоняет вон всю грязь и нечистоту, весь яд не только из желудка и живота, а и из всего тела. С каждым движением я чувствовала, что вижу чудо, понимала, что с этого момента Вадим начнет поправляться. Вот Владыка закончил, снял руки с ног Вадима, выпрямился, и его нет. Я не успела и слова сказать, выразить ему благодарность, а его уже в комнате не было, Я хотела за ним бежать и в этот момент увидела, что нахожусь в своей комнате в Реддинге. Встала с кровати, погасила свет. Стала на колени и помолилась со слезами благодарности Господу Богу и поблагодарила нашего дорогого заступника и молитвенника. На душе у меня было спокойно и умилительно.

Когда я позвонила Наде, то она сообщила, что заметила перемену, живот Вадима стал меньше. Постепенно он стал опадать. Врачи очень обрадовались и опять повторили: “Чудо, чудо!” С каждым днем Вадим становился крепче и здоровее. Настал день, когда ему разрешили кушать все, что он хочет. Сначала понемножку, потом нормально. Он окреп, появился хороший аппетит. Опухоль и жидкость прошли, как будто их никогда и не было. Перестали давать Вадиму лекарства, позволили вернуться на работу. Надя и Вадим отслужили панихиду у гробницы Владыки, а также благодарственный молебен. Потом пошли в госпиталь поблагодарить всех врачей, которые его лечили. Все как один сказали им: “Нас не благодарите, кто-то “там” очень вас любит”. Да, я знаю, это наш дорогой Владыка любит и ограждает нас, как всегда ограждал всех своих духовных