С неба женщина упала - Лариса Ильина

А это он о ком?

— О ком ты говоришь?

— Как о ком? — Расул удивился весьма искренне. — Об этих твоих... Рэмбо...

Тут я округлила глаза и вконец запуталась. Это Герик, что ли, Рэмбо? Он, конечно, высокий и красивый, но...

— Послушай. — Я постаралась звучать очень вежливо, памятуя о вспыльчивом характере моего собеседника. Ты можешь хоть раз задать вопрос так, чтобы мне не приходилось ломать голову, чтоб догадаться, о чем ты спрашиваешь?

— Могу, конечно... — Расул растянул губы в насмешливой улыбке. — Те два здоровых кабана, что выворотили в заборе решетку, кто они? И где? Ей-богу, мне есть за что сказать им «спасибо».

Финальная сцена из «Ревизора»... Временно мне не пришло в голову ничего умнее, как спросить:

— А за что?

— Ну... как за что? Если говорить по совести, мы бы с тобой сейчас не беседовали здесь, если бы они не появились... Никола говорить был не большой мастер, но тогда у нас с тобой шансов не было... ни одного. А так я вслед за вами слинял... через ту же решетку.

— Ага, — сказала я и замолчала.

Не то чтобы я ему поверила... То есть не то чтобы не верила... Одним словом, как-то мне непонятно. Ничего, Пожалуй, он врет. Точно врет. Получается, Сергеича и братана Яшу он не знает? Вранье... Чего ж он тогда живой и здоровый здесь улыбается? Коли он им полный незнакомец, что за

резон был его в живых оставлять? А он, выходит, от Крокодила сбежал? Из-за убийства Николы? Какого лешего, он мог спокойно рассказать, что Николу пристрелили нападавшие, тогда вообще остался бы чистеньким...

— А ты у своего хозяина спроси, у Крокодила? У меня-то чего спрашивать?

— При чем здесь Крокодил? — обиделся Расул. — У меня хозяина нет, я себе сам хозяин... Благодаря тебе...

Я не выдержала:

— Слушай, скажи в конце концов, чего тебе от меня надо? Хватит надо мной издеваться, вези к своему Крокодилу. И нечего тут прикидываться! Кто, где?! Да я прекрасно знаю, что ты мне все время врал, все было неправдой от первого до последнего слова! Спаситель! Не знает он, кто они такие! Иуда ты, Расул, вот ты кто!

А Расул неожиданно вскочил со стула и шагнул ко мне. Я вжалась в стену, с ужасом понимая, что перешла все допустимые границы. В мгновение ока выхватив из кармана джинсов выкидуху, он двумя движениями перехватил веревки на моих ногах.

— Что? Что? Ты спрашиваешь, что мне от тебя надо? — Расул шипел все это сквозь зубы, встав коленом на диван, он потащил меня за руку.

От страха я даже не могла закрыть глаза. Рывком притянув меня к себе левой рукой, Расул поднялся. В правой руке оказался пистолет, и я охнула, но он встряхнул меня, словно тряпочную куклу, и повторил:

— Что мне от тебя надо? Ничего. Мне от тебя ничего не надо. Ты мне нужна, ясно? Тебе еще нужны доказательства? Тебе мало? Толяна мало? Николы мало? Да?

Он подтолкнул меня к стулу, на котором сидел, ноги меня не держали, я лишь успела уцепиться за спинку, чтобы не упасть.

— Конус! — заорал Расул. Я оглянулась и увидела, что он наворачивает на «ствол» глушитель. — Конус, твою мать!

Я шарахнулась в сторону и, оказавшись возле грязного окна, вцепилась обеими руками в свою сумку. Дверь приоткрылась, и в проеме показалась вопросительная физиономия Кузьмы Григорьевича. По всей видимости, времени он даром не терял, было заметно, что он во хмелю.

— Да? — спросил он и икнул, торопливо прикрыв рот

ладонью.

—Иди сюда, — махнул Расул в сторону дивана и, подойдя к двери, захлопнул ее.

Конус торопливо просеменил к дивану, по дороге бросая на меня любопытные взгляды. Расул развернулся ко мне:

— Ну, что? Он? Он тебя обидел?

В мозгу вдруг сверкнула страшная догадка, я только успела открыть рот, как Расул резко развернулся к Конусу и влепил ему пулю между глаз. Брызнул кровавый фейерверк, грузное тело отбросило к стене, а я медленно поползла вниз. Но Расул не дал мне передышки и, снова схватив за руку, потащил вон. В это же самое время из коридора в комнату вошел Дятел. В одной руке он держал кухонный нож, в другой — батон белого хлеба.

— Что там? — спросил он и осекся.

— И он? Да? — Это уже относилось ко мне. — Как ты думаешь, зачем он здесь?

В следующее мгновение Дятел рухнул словно подкошенный, в коридор, батон отлетел в сторону и закатился в угол.

— Этого хватит?

Спросил спокойно, словно ожидал, что я подбегу к нему, поцелую в щечку и улыбнусь:

— Да, милый, вполне!

Я молчала, ноги подкашивались, но я не шевелилась, не в силах оторвать глаз от пистолета в руке этого сумасшедшего. Он был сумасшедшим, теперь я это поняла. Нормальный человек не может этого сделать... Не может...

— Может быть, ты считаешь меня сумасшедшим? — поинтересовался вдруг Расул.

Видно, в моем лице что-то дрогнуло, и он усмехнулся. Неторопливо свинтил глушитель, убрал, пистолет сунул за пояс. Мимоходом бросив взгляд на лежащее в коридоре тело, поманил меня к себе и уселся на диван, составляющий практически всю меблировку комнаты. Я не решилась подойти, напротив, попятилась к противоположной стене. С большим удовольствием направилась бы к двери, но выход загораживал своим телом Дятел, и, хотя мне казалось, что этим меня не удивишь, в ту сторону не могла даже глянуть,

— Иди, не бойся! — Расул похлопал по дивану рукой.

Нет уж, извините, я не могу... Господи, что ему взбрело в голову? Ради чего мне туда садиться? Чтобы выражать ему горячую благодарность? Меня сейчас стошнит, боже мой,этого просто не может быть...

Расул продолжал с интересом следить за мной, я пятилась все дальше, пока наконец не уткнулась в стенку, и как-то само собой выходило, что отступать дальше некуда, разве

что на стену полезть. Что, если разобраться в этой ситуации вполне нормально.

— Иди сюда! — снова позвал он, я замотала головой и сползла по стенке вниз. —Не прикидывайся, ты знаешь, что бояться тебе нечего. И не таращись на меня, очень тебя прошу.

Облизнув пересохшие губы, я с трудом произнесла:

— Зачем? Зачем ты это сделал?

Тут он рассмеялся, встал и вышел в коридор, перешагнув через тело Дятла, словно через сложенный коврик, сходил, на кухню и принес мне стакан воды.

— Хоть я и обещал, что воды ты от меня не дождешься,видишь, ради тебя слово свое нарушаю...

Я взяла стакан и осушила залпом. У воды был странноватый привкус, но было уже поздно.

— Видишь, как хорошо, совсем другое дело. Ну, иди сюда.

Он поднял меня с пола и все-таки усадил на диван. Обняв за плечи, свободной рукой убрал волосы с моего лба и, заглядывая в глаза, сказал: