Дикий фраер - Сергей Донской

Мамонтов слегка растопырил руки, задрал голову и разинул рот, сделавшись похожим на исполинского петуха, приготовившегося закукарекать.

– Погоди, – поморщился Петр. – Слушай дальше и запоминай… Пусть принесут видак, телек и ту кассету, про которую ты говорил. И еще переноску… ну, провод такой длинный, потому что в камере ни одной розетки нет. Вот. В общем, пусть всю эту беду принесут и подключат, но без всяких фокусов, потому что убивать в случае чего я тебя первого стану. Понятно?

– Ага. – Мамонтов кивнул с таким бодрым видом, словно его обрадовала эта перспектива.

Как только он опять собрался звать охранника, Петр остановил его сердитым окликом:

– Не спеши, торопыга. Это еще не все. Еще вода мне нужна. И оружие. Что там в вашем арсенале имеется?

– Да все, что угодно, – похвастался Мамонтов. – Гранаты всякие, в том числе и противотанковые… Пистолеты, винтовки, автоматы… Даже ручной пулемет есть, «дегтярь»…

– Вот пулемет мне тоже потребуется, с патронами, полный боекомплект. И пара гранат, этих самых, противотанковых. Выбираться-то отсюда не с пустыми руками придется, а? Как думаешь, жирный?

Мамонтов пожал плечами. Затея с пулеметом ему определенно не понравилась. Находиться под прицелом маленького пистолета было все-таки как-то спокойнее.

– Пусть твои охраннички сносят все это сюда и складывают у двери, причем по одному. Предупреди их, что если кто-то геройствовать станет, то хозяин этого уже не оценит.

– Хозяин? – Мамонтов озадаченно покосился на Петра.

– В смысле, ты, жирный… В общем, чтобы потом все наверх сразу убрались и попрятались в щели, как тараканы. Кого увижу, буду косить без разбора, так им и передашь.

– Все? – спросил с надеждой Мамонтов, который очень боялся что-нибудь забыть или перепутать.

Впервые за многие годы ему хотелось быть таким же исполнительным, как в молодости, когда он являлся вторым секретарем районного комитета комсомола и весил на сорок килограммов меньше. Теперь, тяжелый, постаревший и понурый, стоял Мамонтов посреди подвала, сооруженного по его приказу, и не мог избавиться от неприятной мысли, что те люди, которым придется волочить его в гробу на кладбище, станут мысленно проклинать его последними словами за то, что он такой громоздкий и неподъемный.

– Что? – испуганно встрепенулся Мамонтов, сообразив, что парень с пистолетом обратился к нему, а он ни черта не услышал, занятый своими скорбными мыслями.

– Спрашиваю, в подвале больше никого, кроме часового при оружии? – проворчал Петр.

– Никого. – Мамонтов посмотрел на раскинутые ноги одного из убитых охранников, которые виднелись в проеме открытой двери, и печально повторил: – Никого.

– Вот так пусть и будет, когда мы выходить станем. Но там, у дальней стеночки, – Петр показал пальцем в торец коридора, – желаю видеть Черныша, дружка твоего закадычного.

– Не друг он мне! – возмутился Мамонтов. – Подчиненный, не более того! Я от него давно избавиться собираюсь, надоел он мне.

– Ты мне тоже надоел, – холодно сказал Петр. – Так что кричи, жирный. Во всю глотку кричи!

* * *

«А теперь предлагаем вашему вниманию репортаж об очередной успешной операции, проведенной сотрудниками таможенной службы», – сказала девушка, выглядевшая на экране японского телевизора такой привлекательной и яркой, что, наверное, свое обычное зеркальное отражение воспринимала как некачественную фальшивку. Костюмчик у нее был деловой, вид и тон – деловитые.

Ее предложением заинтересовался только один зритель из четверых, находившихся в помещении. Его синие глаза так и впились в экран, словно он намеревался очутиться за ним, в гуще телевизионных событий. Невероятно толстый мужчина, усаженный на пол, смотрел больше не на телевизор, а на синеглазого парня, в основном на пистолет в его руке. На полу сидели еще двое, но этим было вообще без разницы, куда пялиться, в потолок ли, в стену. Никакие новости их не интересовали. Пуль они уже не боялись. Окружающая жизнь воспринималась ими с холодным безразличием.

В кадре возникли зеленые железнодорожные вагоны, а на их фоне мужчина в загадочной форме, при не менее загадочных погонах и шевронах. Ветер трепал его волосы, и длинные жидкие пряди, зачесанные через лысый череп от уха до уха, неопрятно телепались над его головой. Вместо того, чтобы немедленно надеть фуражку, он поднес ко рту микрофон, напоминающий формой эскимо на палочке, и приподнял над ним усы, как будто собирался отхватить сразу половину.

«Не так давно, значить, в результате рейда, проводимого нами, значить, на приграничной железнодорожной станции была задержана жительница Украины, пытавшаяся вывезти из России, значить, более трех миллионов долларов США».

После этого вступления вооруженный пистолетом парень по имени Петр вообще перестал что-либо слышать. Сидел и смотрел.

Перед его застывшим взглядом возник крупным планом знакомый серый чемоданчик, доверху набитый серо-зелеными пачками денег. Его сменила сгорбившаяся на стуле девушка, старательно заслоняющая лицо волосами и руками. Петр сразу узнал ее. Ведь для него она была единственной девушкой на планете.

– Останови, – потребовал он.

Кадр застыл, подчинившись кнопочке на пульте, который держал Мамонтов. Фигурка девушки сделалась слегка расплывчатой. Из-за того, что по экрану изредка пробегала волнистая рябь, она казалась утопленницей.

– Вот такое кино, – осторожно подал голос Мамонтов. Не дождавшись сердитого окрика, он слегка осмелел и продолжил свою мысль: – Выходит, кинула тебя Элька. И меня тоже кинула. Обычное дело. Женщины, они… Эх! – Он только махнул рукой.

Петр продолжал упорно молчать, потому что боялся выдать себя дрогнувшим голосом. Ему, который, не пикнув, вынес все пытки и побои в мамонтовских застенках, теперь было нелегко сдержать две слезинки, просящиеся наружу из потемневших глаз. Одна слезинка – обида на Эльку, горше не бывает. Вторая – любовь, эта была жгучей, как соль на свежей ране.

– Да не переживай ты так из-за этих бабок! – посоветовал Мамонтов с веселой злостью. – Фуфло это, а не баксы!.. Химера!

– Что за химера? – угрюмо спросил Петр, продолжая смотреть на экран. – Объясни.

Мамонтов, толстую шкуру которого так и не продырявила ни одна пуля, делался все более развязным, говорливым.

– Это вообще-то чудище такое, – охотно поведал он, развалившись на полу. – А в переносном смысле: фантазия, неосуществимая мечта. Понял?

– Не очень, – признался Петр.

– А вот ты дальше смотри…

Мамонтов снял изображение с паузы, после чего пригорюнившуюся Эльку сменила деловитая девица в студии. Косясь на листок бумаги перед собой, она доложила хорошо поставленным, проникновенным голосом: «По предварительной оценке экспертов, конфискованные доллары являются поддельными. Это рекордно крупная сумма фальшивых денег, обнаруженных правоохранительными органами в текущем году. Заказчиков и изготовителей еще только предстоит найти, а что касается жительницы Украины, выполнявшей роль курьера, то ее ждет срок заключения от пяти до семи лет… Вы смотрите последние новости. В студии Алена…»