Мистика - Тамара Шатохина

-  Я завидую не твоему счастью, а твоей решительности, Лянка.  А я - дура дурой.  Сидела, как гриб, ждала, когда меня срежут.

-  А нужно было?

-  Нужно было говорить, подруга.  Я не ты – с первого взгляда  не западают.  Таких вокруг -  море.  То, что дети…  я видела у тебя фото – девочка чуть старше Анжика, хорошенькая.  С девочкой я поладила бы, она мне нравится.  Даже то, что она уже не хочет быть Боровичком мне нравится.  Ей и правда не идет это прозвище.  А  Саша совсем маленький, с ним было бы намного проще.  Его хочется обнимать и жалеть – глаза такие…  Мне нужно было озвучить, Лянка.  Решиться и сказать, как ты.  Или просто говорить с ним – обо всем на свете, чтобы он узнал меня.  А так – чужая незнакомая баба.  Да  баба ему нах… не нужна! Я уверена – у него их…!  Ему в первую очередь нужна мать для его детей!  Любовь придет потом, когда он узнает, доверять станет.  Только что уж теперь? Просрала… пардон.   Ладно, давай о хорошем, а то еда невкусной получится.

   Тогда же – за Новогодним столом, мы все втроем решили, что Ирка поживет в этом доме с  дочкой, сдавая свою хату.  Это даст ей возможность подкопить недостающее  на ту квартиру, которую она хотела –  в центре города, в отреставрированном старом фонде, с настоящим камином и трехметровыми потолками. И  наш дом будет присмотрен.  Свою комнату они устроят в гостевой.

   Ира вместе с Сашей Голубевым и его женой Светланой провожали нас в аэропорт – на двух машинах.  Семья Голубевых сразу же куда-то ехала, вот и получилось, что мы познакомились.  Это оказалась приятная и такая же спокойная просто до одурения женщина. Вот и верь после этого, что притягиваются только противоположности.

    Оно меня настигло возле стойки регистрации.  Мужчина в форме аэрофлота принял из рук Коли удостоверение личности, заглянул туда и проговорил,  наверное, просто для проформы – как привык:

-  Та-ак… Дружанин Николай Григорьевич…

   Дальше я не слышала –  перевернулось все внутри, потемнело в глазах,  и я прямо там провалилась  даже не в обморок...  просто так подурнело мне первый раз в жизни. Пришла в себя почти сразу же – оставив меня на скамейке, Николай бросился за врачом, а Ирка в панике шлепнула меня по морде, а потом повозила по ней мокрым насквозь носовиком, который щедро полила  водой из бутылки, размазывая всю мою косметику.  Я хлопнула глазами и  попыталась встать.  Потом вспомнила причину и  затихла.

    Медсестра меряла давление, температуру, задавала вопросы, и о беременности в том числе.  Ирка ворчала:

-  С чего бы ей падать?  Максимум, через неделю после зачатия?

    Но Коля уже услышал и то, как он потом обращался со мной!  Я истово молилась, чтобы все было.  Пускай двое подряд, пускай организм еще… да я здорова, как лошадь!  Пусть будет трудно и фиг с ним – прорвемся.  Но это выражение лица мужчины, который  надеется на ребенка… может быть – сына?  Хочет его? Я резко захотела тоже.

    Но не повезло, не в этот раз – причина  срыва была другой.  Тогда ночью… та похоронка, она была на Григорьевича.  До этого я не знала отчества Коли.  Конечно же, это было простым совпадением,  наличие и в этом случае мистики моя душенька не принимала категорически.  И разум, похоже, тоже уже не выдерживал,  потому что, на первый взгляд, причина  обморока была смешная - узнала отчество будущего мужа.

    Я привела себя в порядок, мы успели на посадку.  Начиналась новая жизнь.

-  Ты не прав - коричневая палитра не мрачная, к тому же мы используем сопутствующие цвета.

-  Нет, Ален, давай что попроще – без палитры, - засмеялся  Коля, отодвигая ноут: -  Мне нравится зеленый,  лучше его.

-  Ну, кто бы сомневался? -  заулыбалась и я, - мы, пограничники, все в зеленом.  Грамотно прячемся и маскируемся.

    Где-то внутри тихо шевельнулась совесть – теперь у его фуражки был другой цвет тульи – оливковый, а не зеленый, как раньше.  А на погонах красные, а не зеленые просветы.  Потому что дивизия, в которую он перевелся – мотострелковая.  Я удивилась, услышав первый раз это название, потому что наличие мотоциклов на военных парадах как-то не вспоминалось.  Весело улыбаясь, Коля объяснил, что мотострелки это та же пехота, для мобильности усаженная на БТРы.

   Я смотрела на мужа, который встал, чтобы налить себе кофе.  Достав ситечко, он аккуратно процедил напиток, чтобы в чашку не попала гуща  и налил до краев, как всегда.  Осторожно прошел к столу, чтобы из чашки не выплеснулось,  и не пострадала  офисная форма.  Короткие рукава заманчиво открывали сильные мужские предплечья  с прорисованными мышцами и венами, явно проступающими под кожей...  Летняя офицерская форма -  на дворе стоял конец июня и жара…  благодатная пора.  С улыбкой смотрела на полную до краев чашку – привычка.  Его привычка – одна из многих, которые мне пришлось принять.  Это было не трудно, потому что, как и я,  Николай был  большим аккуратистом – по дому никогда не были разбросаны носки,  глаженые футболки доставались из стопочки правильно,  в шкафу  и ванной не царил хаос и бедлам, который я заколебалась ликвидировать в прошлой семейной жизни.

-  Коль, а ты правда не жалеешь? –  уже настойчиво стучалась совесть –  муж ушел из погранвойск из-за меня.  Понятно, что он принял мужское решение, но наверняка ведь потерял с этим что-то важное для себя и в глубине души я чуточку опасалась, что он может, даже не осознавая, винить за это меня.

-  Нет, Ален, мы уже говорили об этом, - удивленно приподнял он брови, садясь за стол: - Все равно почти все уезжают оттуда на материк, к пенсии уехал бы и я.  Я дончак, как ни крути, и там не мой климат – тяжеловатый.  Или ты о другом?  Всему свое время… да и к самой границе я имел косвенное отношение.  Бывал только ознакомительно и в составе проверочных групп.  Здесь форма та же, служба – та же.  Не бери в голову.  И потом – ты построила для нас  такой дом…

-  Да… дом – на твои деньги,  - обвела я глазами окружающее пространство.  То время, что здесь жили Ира и Анжик, совершенно не отразилось на нем.  Они увезли свои вещи, и все стало в точности так, как было до нашего отъезда.  Ира оттерла и отчистила все до зеркального блеска, и чувства, что дом какое-то время был не только нашим и в нем проживал еще кто-то, пусть и хорошо знакомый, не было.  Те же полупустые комнаты,  второй, пока еще необустроенный санузел…  запах деревянных досок и хорошего кофе вот прямо сейчас, а еще и воды – широкая дверь на террасу открыта и ветер колышет  край занавески…  дома хорошо.

   А на Дальний Восток я летела с легким страхом.  Боялась только одного – нечаянно узнать какие-либо подробности из прошлой личной жизни Коли.  Что она у него была, я не сомневалась ни минуты.  И когда,  в какой именно период прекратилась, тоже неизвестно.  С неприятным чувством думалось о том, что вполне себе могло… когда я сказала – не звонить.  Винить его в этом случае было бы глупо, но неприятный осадок, безусловно, оставался бы.  Подумав хорошенько, я закрыла для себя этот вопрос,  вспомнив, что билет ко мне он купил именно в это время.  И  обратные билеты на всю семью - тоже.  Значит, уже принял на тот момент решение.  А менять продуманные решения было не в характере моего мужа.