Исторические портреты - Александр Борисович Широкорад

вполне достаточно с него смотреть, как они кушают. Каково же было удивление и негодование Власьева, когда Марина встала перед Сигизмундом на колени, чтобы поблагодарить его за все милости, такого унижения посол никак не ожидал от московской царицы.

По приказу царя Дмитрия Власьев потребовал, чтобы Мнишек с дочерью немедленно отправились в Москву, но воевода медлил, отговариваясь нехваткой денег для уплаты долгов, хотя Лжедмитрий прислал ему крупную сумму и просил поспешить с приездом, несмотря ни на какие расходы.

Жадность Мнишеков не имела границ, ведь ещё до обручения Афанасий Власьев передал Мнишеку богатые подарки будущего зятя: драгоценное оружие, предметы искусства, дорогие ткани и полмиллиона рублей деньгами, как и было обещано в Самборе. Марина тоже не была забыта, её доля превосходила самые пылкие ожидания. Жених преподнёс ей в дар алмазы, жемчуг, великолепные безделушки, среди которых особенно выделялись музыкальный инструмент в виде слона с золотой башней на спине и туалетная шкатулка в золотом быке. Марина получила роскошные ткани огромной цены и редкие меха. Подарки жениха оценивались в 130 тысяч рублей.

Тем не менее, Юрий Мнишек слал будущему зятю письма с просьбами выслать денег и погасить его долги. В декабре 1605 года Мнишек узнал о связи Лжедмитрия с Ксенией Годуновой и немедленно обратился к нему с выговором: «Поелику известная царевна, Борисова дочь, близко вас находится, благоволите, вняв совету благоразумных людей, от себя её отдалить». Тут Отрепьев был вынужден уступить. Ксению Годунову немедленно отправили на Белоозеро в село Горицы в Воскресенский девичий монастырь. Там её постригли в монахини под именем Ольга.

Приготовления Мнишеков к поездке в Москву заняли три месяца, в течение которых Юрий Мнишек удвоил сумму долгов. Но он добился королевского приказа, избавлявшего его от судебного преследования на всё время отсутствия, и мог свободно разорять своих кредиторов.

Юрий Мнишек взял с собой в Москву сына Станислава, брата Яна, племянника Павла, зятя Константина Вишневецкого, двух панов Тарло, трёх панов Стадницких, пана Любомирского и пана Казановского. В качестве охраны было взято двести гусар и триста гайдуков из частной армии Мнишеков.

Торжественный въезд Марины в Москву состоялся 2 мая 1606 года. Она остановилась в Воскресенском монастыре в Кремле. Жених по обычаю не должен был видеть невесту, но поскольку в Воскресенском монастыре жила «мать» Дмитрия. инокиня Марфа, которую регулярно посещал «сын», то встречи, видимо, состоялись. Лишь 6 мая, за два дня до коронования и свадьбы, Марина переехала в приготовленное для неё помещение в царском дворце.

За несколько месяцев до свадьбы Дмитрий и Юрий Мнишек обратились к папе римскому с просьбой разрешить Марине после венчания принять причастие по православному обряду, то есть не только хлебом, как это было принято у католиков, но и вином. Павел V оказался в затруднительном положении и был вынужден передать вопрос на решение кардинальской конгрегации. Большинство кардиналов проголосовали против. Письмо папы, запрещавшее Дмитрию и Марине принять причастие хлебом и вином по православному обряду, они получили из Рима незадолго до венчания.

Но, с другой стороны, человек, отказавшийся от православного венчания, считается московской церковью еретиком. А стать царём-еретиком было бы самоуничтожением для Лжедмитрия.

Обратим внимание, Дмитрий обманул короля Сигизмунда и не спешил выполнять свои обещания: мало того, он вступил в сношения с Зебржидовским и другими «панами рокошанами». Но у римской церкви самозванец давно сидел на крючке и не смел ослушаться. Позже историки будут распинаться, что он боялся «навсегда потерять желанную невесту, которая была фанатичной католичкой и уже не раз ставила условием брака самое строгое соблюдение всех предписаний своей веры». Один перечень вероисповеданий родных Марины хорошо показывает вздорность подобных утверждений. Марина, как и её жених, управлялась ватиканскими кукловодами.

Естественно, что перед свадьбой у царя возник конфликт с частью высшего духовенства. Митрополит казанский Гермоген и епископ коломенский Иосааф потребовали вторичного крещения невесты-католички. Однако Дмитрий нашёл возможность избавить свою невесту от троекратного погружения по православному обряду, отправив Гермогена в ссылку. Остальные же довольствовались миропомазанием, составлявшим необходимую принадлежность коронационного обряда. Сохранившийся обрывок церемониала свидетельствует о причащении Марины, и это двукратное подчинение греческому обряду признали равносильным отречению.

8 мая состоялась свадьба. Рано утром молодых привели в столовую избу, где придворный протопоп торжественно их обручил. В Грановитой палате князь Шуйский кратко приветствовал невесту, и обручённых проводили в Успенский собор. Патриарх совершил обряд миропомазания и торжественно короновал Марину. К большому смущению русских, царица не взяла причастия, как того требовала утверждённая Думой процедура. Многие присутствовавшие не скрывали своего негодования по этому поводу. Среди гостей прошёл ропот. Коронация Марины в Успенском соборе была неслыханным нарушением всех норм и приличий. Православным царицам даже многолетие стали петь лишь со времён Годунова. И это, казалось бы, безобидное новшество современники восприняли как бесстыдство. Отказ Марины принять причастие возмутил православных. Зато послы и польские гости были удовлетворены. После окончания коронации, дьяки под разными предлогами выставили послов и иноземцев из церкви и заперли двери. Как только нежелательные свидетели удалились, патриарх обвенчал царя с Мариной по православному обряду. Польские дамы, оставшиеся подле невесты, со смехом описывали своим мужьям, как молодые приняли от патриарха вместе с благословением по кусочку хлеба и глотку вина. Они потешались над чашей, из которой брачующиеся пили по очереди. А потом чашу бросили на пол, и самый проворный должен был раздавить её — знак его будущего главенства. Чтобы избежать предзнаменования, способного встревожить зрителей, патриарх поспешил сам наступить на хрупкий хрусталь.

Заметим, что в коронации и свадьбе принимали участие, соответственно своему чину, ростовский митрополит Филарет, боярин Иван Никитич Романов и юный стольник Миша Романов. Впоследствии сей факт старательно замалчивался царскими историками. Мало того, на соборе 1620 года патриарх Филарет публично клеймил патриарха Игнатия за отступление от православных обрядов при причащении и коронации католички, но ни словом не обмолвился об участии в этих процедурах митрополита Филарета.

Последующие дни царь и царица провели в пирах и увеселениях. Причём на ряд пиров были приглашены только поляки, а из русских присутствовали лишь Дмитрий, дьяк Власьев и князь Мосальский. На одном из пиров, проведя три часа за едой и питьём, всю ночь протанцевали. К утру, переменив множество кавалеров, «восхитительно танцевавшая Марина завоевала все сердца». Но Гонсевский и Олесницкий, танцуя с ней в одной кадрили, не сняли шляп, и Дмитрий велел им сказать, чтобы берегли головы, иначе их снимут вместе со шляпами.

По странному совпадению в русском народном эпосе героиня с именем Марина, Маринушка, Маринка представляет собой явно отрицательный