Темная Башня - Стивен Кинг

Кто говорит, не слушая — глух.

А потому, Постоянный Читатель, эта последняя книга цикла«Темная башня», посвящается вам.

Долгих дней и приятных ночей

«Не видел? Темнота вокруг?

Нет, день Вчерашний снова здесь!

Пылает твердь,

Холмы взирают сверху — круговерть

Багряных туч не дарит больше сень -

С их лиц суровых уползает тень.

Они мою хотят запомнить смерть.

Не слышал? Но заполнил воздух звук!

Зовет в ушах, как колокольный звон.

И тысячи забытых мной имен

Бросаются ко мне. Движенья рук

И глаз, и шепот: «Мы с тобою, друг!»

Нахлынули огнем со всех сторон».

Роберт Браунинг. «Чайлд Роланд к Темной башне пришел»

Воспроизведение

Откровение

Искупление

Возобновление

1

Преподобный Дон Каллагэн когда-то был католическимсвященником в городке Салемс-Лот, более не отмеченном ни на одной карте. Егоэто особо не волновало. Такие понятия, как реальность, потеряли для негопривычное всем значение.

И теперь бывший священник держал в руке языческий амулет,черепашку, вырезанную из слоновой кости. Со сколом на носу и царапиной, похожейна вопросительный знак, на панцире, но все равно прекрасную.

Прекрасную и могущественную. Он чувствовал идущие от нееэнергетические импульсы.

Какая прелесть, — выдохнул он. — Это Черепаха Матурин? Она,не так ли?

Мальчика звали Джейк Чеймберз, и ему пришлось пройти долгийпуть, чтобы вернуться практически в исходную точку, сюда, на Манхэттен.

Не знаю, — ответил он. — Она называет ее scoldpadda [1] ,и черепашка, возможно, нам поможет, но ей не убить охотников, которые ждут настам, — и мотнул головой в сторону «Дикси-Пиг», гадая, подразумевал ли Сюзаннуили Миа, когда использовал местоимение она. Раньше сказал бы, что это не имеетникакого значения, очень уж тесно переплелись обе эти женщины. Теперь полагал,что разница есть, или скоро проявится.

Ты будешь? — спросил Джейк отца Каллагэна, подразумевая: «Тыбудешь стоять насмерть? Сражаться? Убивать?»

Да, — спокойно ответил тот, убрал черепашку, вырезанную изслоновой кости, с мудрыми глазами и поцарапанным панцирем, в нагрудный карман,где лежали запасные патроны к пистолету, заткнутому за пояс, похлопал покарману, чтобы убедиться, что изящная вещица попала в положенное ей место. — Ябуду стрелять, пока не закончатся патроны, а если они закончатся до того, какменя убьют, буду дубасить их… рукояткой пистолета.

Запинку, очень короткую, Джейк и не заметил. Но, пока отецКаллагэн молчал, с ним говорила Белизна. Сила, знакомая ему с давних пор,возможно, с детства, пусть были в его жизни несколько лет, когда вера даласлабину, когда понимание этой первородной силы ушло в тень, а потом исчезлововсе. Но те дни канули в лету, Белизна вновь пребывала с ним, и он говорилГосподу, спасибо Тебе.

Джейк кивал, что-то отвечая, что именно, Каллагэн неразобрал. Впрочем, сказанное Джейком он мог пропустить мимо ушей. В отличие отслов, произнесенных другим голосом, голосом чего-то

(Гана)

слишком великого, чтобы называть его Богом.

«Мальчик должен пройти, — сказал ему голос. — Чтобы тут нислучилось, какой бы оборот ни приняли события, мальчик должен идти дальше. Твояроль в этой истории практически завершена. Его — нет».

Они миновали хромированный стенд с надписью «ЗАКРЫТО НАЧАСТНУЮ ВЕЧЕРИНКУ». Ыш, ближайший друг Джейка, трусил между ними, поднявголову, демонстрируя зубастую улыбку. У самых дверей Джейк сунул руку в плетенуюсумку, которую Сюзанна-Мио прихватила из Кальи Брин Стерджис, и достал дветарелки — рисы. Стукнул друг о друга, кивнул, услышав глухой звук, повернулся котцу Каллагэну: «Давай поглядим, что есть у тебя».

Каллагэн вытащил «ругер», который проделал с Джейком весьдолгий путь, начавшийся в Калья Нью-Йорк, и теперь вернулся в этот город; жизнь— колесо, и мы все говорим, спасибо тебе. Вскинул его, как дуэлянт, стволом кправой щеке. Коснулся нагрудного кармана, оттопыренного, с патронами и черепашкой.

Джейк кивнул.

— Как только войдем, остаемся рядом. Всегда рядом. С Ышемпосередине. Входим на счет три. И начав, не останавливаемся. Ни на мгновение.

— Ни на мгновение.

— Точно. Ты готов?

— Да. И пребудет любовь Божия с тобой, мальчик.

— И с тобой тоже, отец. Раз… два… три.

Джейк открыл дверь, и они вошли в сумрачный свет и сладкий,дразнящий запах жарящегося мяса.

2

Джейк шел навстречу, в этом он нисколько не сомневался,своей смерти, помня две истины, которыми с ним поделился Роланд Дискейн, егонастоящий отец. Одна: «Пятиминутные битвы рождают легенды, живущиетысячелетия». Вторая: «Тебе нет нужды умирать счастливым, когда придет твойдень, но ты должен умереть со спокойной совестью, зная, что прожил жизнь отначала и до конца, и всегда служил ка».

Джейк взирал на обеденный зал «Дикси-Пиг» со спокойнойсовестью.

3

И с кристальной ясностью. Его восприятие окружающего мира дотого обострилось, что он ощущал запах не только жарящегося мяса, но ирозмарина, который в нее втерли; слышал не только свое спокойное дыхание, но ишепот крови, поднимающейся по шее к мозгу, а потом сбегающей к сердцу.

Он также помнил слова Роланда о том, что даже самая короткаябитва, от первого выстрела до падения последнего тела, кажется долгой для ее участников.Время обретает эластичность; растягивается до невоообразимости. Джейк тогдакивал, будто ему все ясно, хотя не очень-то понимал, о чем речь.

Теперь понял.

Первой мелькнула мысль: их много… слишком, чересчур много.По первым прикидкам, под сотню, в большинстве те, кого отец Каллагэн называл«низкими людьми» (речь шла не только о мужчинах, но и женщинах, принципиальногоотличия Джейк тут не видел). Среди них встречались другие, статью пожиже,некоторые совсем, как тростиночки, с землистым цветом лица, окруженные размытойсиней аурой, не иначе, вампиры.