Любовный узел, или Испытание верностью - Элизабет Чедвик

Как и в прошлый раз, Кэтрин простилась с мужем, повернувшись к нему спиной и холодными губами. Она не спустилась в зал, чтобы посмотреть, как он и полдюжины его лучших людей тихо идут через двор в темных плащах, вымазав лица землей. Она не лежала без сна в кровати, прислушиваясь, не поднимется ли крик, означавший, что их поймали, когда они пробирались между рядами врагов. Она знала, что им удастся удрать. Подобно вору, Луи мог двигаться, как призрак. Подобно вору, он брал все и не давал взамен ничего.

Хотя это не совсем правда, признала она в душе, лежа в большой кровати и защищая своим телом маленькое тельце дочери. Какие бы слухи он не распускал относительно отцовства, он дал ей Розамунду, дал разбитое сердце и горе.

Может быть, он и вернется через неделю с силами, достаточными для снятия осады, но в глубине души Кэтрин знала, что этого не будет. Как всегда, он оставил расплачиваться за себя других, включая беззащитного младенца. Она прижалась губами к лобику Розамунды и поклялась, что сохранит ее, чего бы это ни стоило.

Обещанная неделя началась и прошла без всяких признаков ожидаемой помощи. Один раз ворота чуть не пали, и только расщепившийся таран да вовремя вылитый котел кипящей воды спасли Уикхэм от разгрома. Запасы таяли, суп получался все менее и менее питательным. Из подвала принесли последние связки стрел; солдаты потихоньку ворчали.

Если не считать времени, когда нужно было кормить и ухаживать за Розамундой, Кэтрин постоянно сновала по крепости. Она относила всю собственную еду в зал и делилась ею со всеми обитателями замка, начиная от пожилого рыцаря, оставленного командовать гарнизоном, и кончая самой маленькой прачкой, не забывая даже о Вульфхильд, молодой любовнице ее мужа. Бывшей любовнице, как подумалось Кэтрин, когда девятый рассвет также не принес никакой помощи.

– Он обещал мне шелковое платье, – всхлипывала Вульфхильд, растирая костяшками пальцев глаза. Ее волосы падали спутанными белокурыми прядями – их явно не расчесывали несколько дней, – а лицо осунулось и приобрело голодное выражение из-за недостатка пищи и сна. От кучи белья рядом с котлом, под которым еще только предстояло развести огонь, несло потом, – Он обещал мне собственный дом с курами, гусями и коровой.

– Если это все, что он обещал, тебе повезло, – мрачно сказала Кэтрин. – Ты не первая, и сомневаюсь, чтобы оказалась последней.

Она встала на колени и сама принялась разжигать огонь.

– Но ведь он вернется, да?

Кэтрин взглянула на всхлипывающую девушку и постаралась убедить себя, что этот разговор происходит на самом деле. Любовница Луи ищет сочувствия и утешения у его жены. Под котлом затрепетал тонкий язычок пламени, сухие сучья начали разгораться. Кэтрин поднялась, отряхивая руки:

– Если он вернется, то меня здесь не будет; и если у тебя есть хоть капелька здравого смысла, ты больше не уронишь ни одной слезинки.

– То есть как не будет? – расширила глаза Вульфхильд. Кэтрин потерла ноготь большого пальца подушечкой указательного.

– Мы не сможем продержаться еще несколько дней, да и зачем? – Она сжала губы. – Я не дам людям умирать с голоду ради самолюбия мужа.

– Но… но как же солдаты, которые там? Что они сделают с нами, если мы их впустим? – Вульфхильд схватилась рукой за горло.

– Мы же не впустим их просто так, – сказала Кэтрин. – Сначала договоримся.

Она стиснула край корыта для стирки.

– Делай то, за что тебе платят, и посмотри на эту гору белья. У нас что, воды не хватает?

Выйдя из прачечной, Кэтрин отправилась в свою комнату и начала быстро собираться. Она уже давно продумала свои действия, так что теперь все было ясно. Не учла она только охватившие ее нетерпение и настоятельную необходимость спешить. Нужно уходить, причем немедленно. Иначе на горизонте может показаться Луи и перечеркнуть все ее будущее.

Молодая женщина методично надела два своих лучших платья, одно за другим, две пары чулок, две набедренные повязки, два расшитых пояса. После Пенфоса она опасалась оставаться всего с одним запасом одежды. Кроме того, погода очень холодная, и ей понадобится вся защита, какую удастся получить. Затем дошла очередь до плаща, подбитого овчиной. Поверх плата она натянула коричневый капюшон.

Кэтрин бережно, но решительно достала Розамунду из колыбели и закутала в одеяла так, что остались видны только маленькие треугольные глазки, носик и ротик. Малышка, как всегда безмятежная, загукала и начала пускать своей матери пузырики. На какое-то мгновение та забыла про свою цель и принялась ласкать ее, но затем ощущение настоятельной необходимости возвратилось.

Даже не оглянувшись на шпалеры, шелковое покрывало и серое, как слезы, стекло окна, молодая женщина поспешно покинула комнату, чтобы найти Берольда, капитана гарнизона.

Он ошеломленно уставился на нее, когда она приказала ему выехать с ней под белым флагом к вражескому командиру.

– Лорд Луи приказал держаться до его возвращения, – возразил он и положил руку на рукоять меча жестом одновременно защитным и угрожающим.

– Раньше, чем это случится, настанет Судный день, – ядовито отозвалась Кэтрин. – Он сказал в течение недели, но с каких это пор неделя длится десять дней?

Она посмотрела на пожилого, начавшего лысеть рыцаря и, несмотря на свое раздражение, ощутила сочувствие. Луи поставил Берольда чересчур высоко. Он был исполнительным слугой, но не имел таланта вести за собой людей.

– Ведь ты служил старому лорду Хэмфри, верно?

– Да, почти двадцать лет. Так что же? – Он выставил вперед седую бороду. – Вы хотите сказать, что я не гожусь для службы лорду Луи?

– Ни в коем случае, – быстро произнесла молодая женщина. – Я нисколько не сомневаюсь в твоем опыте. Я хочу сказать, что лорд Луи не годится для того, чтобы быть твоим господином.

Пожилой рыцарь покосился на нее с подозрением и начал постукивать пальцами по рукояти меча.

Кэтрин изо всех сил пыталась проглотить собственное нетерпение.

– Скажи мне, но только совершенно честно, веришь ли ты, что лорд Луи вернется с отрядом?

Он пожевал нижнюю губу.

– Лорд доверил мне защищать эту крепость. Я не хотел бы отплатить фальшивой монетой.

– Фальшивой монетой заплатили тебе, – резко бросила Кэтрин – Для моего мужа верность – другое обличив смерти; когда фортуна отворачивается, он просто берется за другую игру.

Рыцарь почесал тонкий белый шрам на щеке.

– Я не знаю… А что если он придет завтра и увидит, что мы сдали крепость?

Кэтрин скрипнула зубами.

– Он не придет, Берольд. И в любом случае я сомневаюсь, что мы сможем продержаться до завтра. Я должна сделать лучшее, что могу, для этих людей, для моей дочери и для самой себя.