Маркус Вольф - Леонид Млечин

Утром за Габриэле пришло такси и она отправилась в аэропорт. В сумочке женщины лежал билет ирландской авиакомпании «Аэр Лингус» до Дублина. Номер в дорогом отеле она забронировала заранее. Три дня с туристической картой в руках добросовестно гуляла по городу. На четвертый день сказала администратору, что поедет к морю. Она действительно поехала к морю — к Тирренскому.

В Риме в аэропорту ее встретил невысокий человек лет сорока пяти, полноватый, с прической ежиком и бульдожьим, но добродушным лицом. Не в силах сдержаться, Габриэле бросилась к нему в объятия, хотя и понимала, что лучше не привлекать к себе внимание слишком бурной радостью. Никто не должен догадаться, что они долго не виделись.

Ее любимый мужчина говорил по-немецки с саксонским акцентом. Карличек впервые приехал в Италию, посему был счастлив вдвойне. Вечером они устроили торжественный ужин, потом сели в поезд, а ранним утром уже поднялись на борт парома, который перевез их через Адриатику. Около полудня они сошли на берег в портовом городе Сплите.

Перед встречей с Габриэле — всякий раз по особому распоряжению генерала Вольфа — Карличку разрешали побывать на одном секретном объекте Министерства государственной безопасности ГДР.

Лес Фрайенбринк, находившийся в восьми километрах от Берлина, являлся запретной зоной. Лесной массив был окружен высоким забором с колючей проволокой и сторожевыми вышками. За забором, как на границе, распахали контрольно-следовую полосу. Солдаты охранного полка имени Феликса Дзержинского стерегли лес от посторонних днем и ночью.

Через контрольно-пропускной пункт в обе стороны курсировали грузовики. Иногда прибывали правительственные автомобили.

Сюда свозилось имущество, реквизированное у осужденных граждан ГДР или оставленное восточными немцами, уезжавшими на Запад: мебель, обувь и одежда, драгоценности, радиоприемники, магнитофоны, телевизоры. Сюда же поступало то, что сотрудники Министерства госбезопасности изымали на почте.

Накануне Пасхи и Рождества складским работникам приходилось работать сверхурочно: поток перехваченных посылок был нескончаем. Западногерманская почта часто ошибалась и отправляла в ГДР то, что ей не предназначалось. Назад ничто не возвращалось. Пятитонные грузовики курьерской службы Министерства госбезопасности два раза в неделю объезжали окружные управления и свозили перехваченные посылки сюда, на центральный склад.

На складе посылку просвечивали и распаковывали. Содержимое раскладывалось на стеллажах. Пустые картонные коробки поступали в производство — в бумажной мельнице они перерабатывались на туалетную бумагу, известную своей жесткостью.

Содержимое склада показывало, что западные немцы очень доверяют своей почте. Министерство госбезопасности получало товары прекрасного качества — от новеньких видеомагнитофонов до бесценных коллекций почтовых марок. Наличные сразу же поступали на спецсчет МГБ. Товары передавались в распоряжение политбюро и руководства министерства. Им доставались самые дорогие модели современной видеотехники в нераспакованном виде. Лекарства отвозились в поликлинику для начальства. Остальные товары поступали в сеть особых магазинов, где их по небольшой цене могли купить высшие офицеры МГБ.

Командовал складом генерал-майор Руди Штробель. Он бдительно следил за тем, чтобы работающие на складе что-нибудь не прикарманили.

— Здесь работают не ради денег, а во имя долга, — повторял он.

Каждый выпавший при распечатывании кусок торта или печенья полагалось бросать в специальный бак — для прикормки кабанов, на которых охотился генерал. Поскольку охоту любил сам министр, то она сразу же стала популярным увлечением среди сотрудников госбезопасности.

Заведуя складом, генерал Штробель обзавелся итальянским «фиатом» и импортной моторной лодкой. За счет государства перестроил домик лесника в дачу с сауной и солярием. Иногда к нему приезжал кто-то из генералов, спрашивал, не найдется ли хорошей игрушки для внука. Игрушка всегда находилась. К игрушке обыкновенно прилагалась коробка швейцарского шоколада.

Карличку разрешалось выбрать на складе дорогой подарок для ценного агента. При каждой встрече Габриэле получала золотое или серебряное колечко или серьги с бриллиантами. У Карличка был хороший вкус. Заодно он выпрашивал на складе что-нибудь для себя — транзисторный радиоприемник, чистые видеокассеты, упаковку голландского или датского пива.

В Сплите Карличек взял напрокат машину, и они с Габриэле отправились на север. Через полчаса по небольшому подвесному мосту добрались до живописного острова. Здесь влюбленным предстояло провести целый месяц.

Карличек заранее снял небольшой домик, окруженный кустами олеандра, всего в сорока метрах от пляжа. Домик состоял из гостиной, спальни, кухни и ванной комнаты. Габриэле была восхищена щедростью и предусмотрительностью Карличка. Она думала, как ей повезло с этим мужчиной, и призналась себе, что не может уже обходиться без любимого.

Габриэле нравилось проводить вечера на веранде, наслаждаясь чарующей атмосферой адриатического побережья. Карличек покупал местные вина, они сидели в плетеных креслах друг напротив друга и разговаривали. Впрочем, говорила в основном Гибриэле, Карличек никогда не был особенно словоохотливым. А Габриэле ценила в мужчинах немногословность.

Они провели вместе четыре дня и вполне освоились, когда появились гости.

9-й отдел МГБ ГДР, занимавшийся главным противником — западногерманской разведкой, доложил Маркусу Вольфу, что чрезвычайно ценный источник Гизела испытывает определенные психологические трудности. Следы ее тревоги можно увидеть в шифрограммах и посланиях, которые привозит от нее курьер.

Все дело в том, что источник Гизела видит человека, в которого влюблена, лишь раз в год и боится, что никогда не сможет быть вместе с ним. 9-й отдел был обеспокоен тем, что такие пессимистические настроения лишат источник Гизела воли к работе. Отдел предложил различные способы улучшить настроение Гизелы, но Маркус Вольф их все отверг. Он решил, что займется этим делом сам.

Он высоко ценил информацию, которую давала Гизела. Она прекрасно знала расстановку политических сил в Федеративной Республике и составляла блестящие прогнозы. Он уважал в ней аналитика. Кроме того, с ее помощью руководство ГДР всегда знало, что́ именно известно западногерманской разведке о происходящем в социалистическом лагере.

Генерал Вольф захотел лично побеседовать с Гизелой. Из берлинского аэропорта Шёнефельд он вылетел в Белград. Для таких поездок у него был поддельный дипломатический паспорт на чужое имя. Вольфа сопровождал Эгон Шмидт, начальник разведотдела окружного управления госбезопасности в Лейпциге. Карличек был его офицером, а Габриэле — его лучшим агентом, его удачей.

В Сплите Вольф и Шмидт взяли напрокат машину и отправились на остров. Они без труда нашли нужный им домик. Габриэле заметила Вольфа первой: элегантно одетый, высокий, стройный, интересный мужчина с умными глазами.

Она представляла его совсем другим — крупным партийным бонзой с военной выправкой и мрачным взглядом. Но в Вольфе ничто не выдавало принадлежности к разведке или к коммунистической номенклатуре. Он мог бы назвать себя главным врачом клиники или президентом страхового общества, и никто бы в этом не усомнился. Словом, это был мужчина, исключительно привлекательный для интеллектуальной дамы с определенными претензиями.