Эпоха завоеваний - Ангелос Ханиотис

Превращение стран греческого мира в римские провинции происходило медленно. Римские власти решали проблемы по мере их поступления; у них не было плана. Это не значит, что они не замечали некоторых долговременных последствий своих решений. Они не пытались «романизировать» греческий Восток — особенно эллинские или сильно эллинизированные провинции с крепкими традициями городской жизни и высоким уровнем культуры. Они не искореняли местные обычаи. Они не насаждали намеренно римскую культуру, порядки, юридические институты или ценности. Но создание под единым управлением умиротворенной географической зоны, имеющей относительно четкие и стабильные границы, невероятно содействовало интеграции. К тому времени, когда Адриан второй раз объезжал свои восточные провинции, женщины имитировали прическу его жены, а мужчины — его бороду; в любом уголке Римской империи можно было найти людей с императорским именем Публий Элий, которых Адриан одарил гражданством; греки перенимали латинские слова; колонны из карьеров Клавдиевой горы (Mons Claudianus) в Египте доставляли на кораблях в Рим, чтобы поставить их в пантеоне; из египетских Береники и Птолемаиды суда регулярно отправлялись в порты Аравии и Индии; корзины критских лекарственных растений прибывали в Рим и другие города; караваны из Месопотамии и Аравии достигали Римской империи через сирийскую Пальмиру и иорданскую Петру — торговые пути охраняли римские гарнизоны в крепостях вроде Дура-Эвропоса. В 155 году н. э. Элий Аристид в «Похвале Риму», прочитанной в столице империи, нарисовал картину процветания и изобилия. Оставим в стороне преувеличения профессионального панегириста; его речь тем не менее свидетельствует о возможностях, которые развитый экономический обмен предоставлял на протяжении более чем столетия непрерывного мира, данного большинству греческих регионов:

Взгляд Аристида — образованного землевладельца из Малой Азии, семья которого получила римское гражданство при Адриане и извлекала выгоду из римского господства, — определенно, не разделялся евреями, последнее восстание которых было подавлено за 20 лет до составления речи. И вряд ли его могли принять те, кто едва мог платить дань, которой подпитывалось величие Рима, как шестью веками ранее на ней держался блеск Перикловых Афин.

Надпись из Метрополя в Малой Азии, сделанная в I или II веке н. э., сохранила имена тех, кто пожертвовал на гимнасий — место для атлетических тренировок и отдыха. Список предваряет следующая преамбула:

Гимнасий был посвящен императорскому семейству и помещен под его защиту. Предназначен он был для граждан старше 60 лет (presbyteroi). Большинство благотворителей обещали оплатить триклиний — набор из трех кроватей для пиров. Старики Метрополя приходили в гимнасий не только для того, чтобы тренировать тело, но и — вероятнее — чтобы выпить и поговорить на этих ложах. Лишь один из жертвователей был «сам из числа пресвитеров»; множество людей, внесших вклад, сделало это для старших членов своих семей и ради своего собственного будущего.

Во всем этом нет ничего необычного; напротив, этот текст выражает три важных феномена эллинистического и имперского периодов — благотворительность, объединение в добровольные ассоциации, а также социальное и культурное значение гимнасия. Но здесь есть два поразительных момента, немыслимых до III века до н. э. Во-первых, женщина предстает исполнителем важной полисной функции гимнасиарха — управляющего исключительно мужским учреждением. Она владела этой должностью единственно благодаря своему богатству; ведь она упоминается среди благотворителей, внесших значительную сумму (630 денариев). Во-вторых, среди жертвователей мы находим троих индивидов, которым точно нельзя было ступать через порог гимнасия, — двух женщин и одного общественного раба. Они сделали пожертвование, потому что располагали средствами и были вольны ими распоряжаться, а также потому, что ожидали получить за свое благодеяние публичное признание.

Эта, на первый взгляд, обыкновенная надпись из Метрополя — результат не революции, но постепенных перемен, затронувших общество и культуру. Мы кратко рассмотрим тенденции, которые роднит лишь одно: все они зародились в эллинистический период, приблизительно в III веке до н. э., и без серьезных изменений продолжились во время Римской империи. Потому они отражают единство — но не единообразие и не однородность — «долгого эллинизма».

В греческих городах не было развитой системы налогов на прибыль и имущество. Конечно, существовал ряд налогов и сборов: обложения аренды общественных земель, пастбищ, рудников и карьеров; пошлины и налоги с продаж, штрафы, военная добыча, прибыль от торговли жреческим саном и так далее. В силу постоянной нехватки средств важные общественные расходы вроде финансирования игр и поддержания флота через систему литургий должны были покрывать богатые граждане. Поэтому подобные обязанности делегировались на основании размеров состояния. Серьезную проблему представляли собой нерегулярные затраты: например, строительные проекты, оборонительные мероприятия или закупки крупных партий дешевого зерна. В таких случаях граждане должны были платить внеочередные налоги (eisphorai) или делать добровольные взносы на основе публичных обещаний (epidoseis). Но и этого не хватало. Из-за частых войн иногда ожидаемые доходы не поступали, а нужда становилась все острее: деньги требовались на плату наемным солдатам, обеспечение войск и починку городских стен.