Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

Как это шумно, назойливо после величавой тишины киотских храмов и дивных тенистых садов и парков!

Резкий ветер и пыль портили настроение, суета деловых людей представляла мало любопытного. Я был близок к решению закончить свой вояж и вернуться в Киото, но старый привратник храма Ниши Нонгвонджи уговорил меня все-таки взглянуть на Тенноджи и замок. Там старая Япония.

Замок я посмотрел издали, в нем сейчас размещен штаб квартирующей здесь 4-й дивизии. Мельком взглянул на артиллерийские казармы, конюшни. Ничего особенного, деловая жизнь, пыль. Зато Тенноджи полон интереса. Если Осака в общем европейский город, то здесь, в Тенноджи, несмотря на соседство такого учреждения, как луна-парк, со всеми аттракционами в чисто американском стиле, – тем не менее настоящая старая Япония.

Район, занимаемый храмами, настоящий городок. Всюду полно народа. Здесь молятся, поминают усопших, смотрят фокусников, лечатся, торгуют, едят и забавляются бродячими актерами.

Перед входом в главные ворота ряд лавчонок с разным мелким товаром и съедобным. Мое внимание привлекли вареные крабы. В чугунном котле, подвешенном на деревянных стойках, кипит вода. Через пену видны покрасневшие уже крабы. Рядом в чану с водой шевелятся их еще живые товарищи, топорщащие свои выпуклые глаза в сторону кипящего котла.

В ограде храма кольцом стоит толпа, слышатся звуки барабана и хриплый женский голос. В середине живого кольца бродячий актер в убогом наряде с огромным мечом изображает танцы древних самураев. Жена его с папиросой в зубах неистово барабанит и что-то поет в ритм барабану. Третье действующее лицо – грязная растрепанная девчонка, видимо дочь артистической семьи. Ей до смерти надоело «искусство». Она глазеет на толпу и никак не может справиться со своим носом, пораженным сильнейшим насморком.

Еще дальше несколько стариков и старушек набожно молятся перед каким-то каменным идолом, сыпят щепотки риса и курят свечи. Один из старичков истово читает. Старушки внимательно слушают.

Неподалеку расположились продавцы живых и сушеных змей и настоек из них. Кругом толпа покупателей – торговля идет бойко. Я попросил снять фотографию. Один из торговцев привел в порядок свой товар и горделиво встал за стеклянным баком с живыми змеями.

В одном из храмов оживленная практика заклинаний. Женщина двумя вытянутыми пальцами делала пассы над больной частью тела пациента, тыкала потом ими в больное место, дула и что-то шептала. Некоторых она смазывала каким-то маслом особой небольшой кисточкой. Желающих полечиться было очень много.

Рядом целая шеренга слепых массажистов и массажисток. И здесь была недурная практика. Массаж в Японии – везде наиболее распространенный вид труда среди слепых. Многие из них большие искусники в этой области.

В одном из портиков храма толпа. Опускают молитвы или поминанья на дно находящегося здесь большого колодца. Поминанья написаны на небольших тонких, как стружка, дощечках, которые кладутся в деревянные кружечки на длинных рукоятках и опускаются в воду. Все это делается весьма заботливо и с глубокой верой. Здесь, главным образом, женщины.

По соседству танцуют фокусники, смех, живой обмен остротами. Это не смущает каких-то странных людей в белом одеянии с огромными соломенными шляпами на головах и деревянными коробочками на груди. Не то монахи, не то сборщики на храмы. Они величаво и гордо безмолвствуют, красиво отставив длинные палки – посохи.

Кругом варят, жарят, едят, пьют. Всюду жизнь, всюду движение.

Тенноджи считается одним из самых обширных буддийских храмов. Основан около 1300 лет тому назад принцем Шотоку. Среди зданий храма 5-этажная пагода в 147 футов высоты.

Да, здесь, как нигде, старая Япония, с ее суевериями и бытом, может быть немногим отличающимися от эпохи Шотоку.

И какой контраст с остальной Осакой, с ее автомобилями, будирующей прессой, стачками, с тяжелой борьбой за жизнь, с общей погоней за новым кумиром – долларом-иеной!

Может быть, от всех этих новшеств и бегут слушать заклинания в старом Тенноджи и пить настойку из змей.

Элементарная грамота, даже и поголовная, еще не в силах покончить с привычным суеверием и темнотой. Они еще долго продержатся в портиках старых храмов. Борьба будет длительной и упорной.

Вернулся в Киото. Хотелось использовать последний вечер для ознакомления с местным театром. Но наиболее известный здесь театр Минамиза закрыт до будущего месяца. То, что видел на Театральной улице, очень сходно с токийским кабуки. Игра, пение, декорации интересны, но лучше всего, конечно, костюмы. Давалась какая-то волшебная сказка. Народу было не очень много.

Киото. 22 октября

Сегодня покидаю Киото. Утро посвятил рынку. Саканоя (рыбная лавка) чрезвычайно богата сортами рыб. Чистота и изящество препарирования и приготовления порций изумительны. Если это результат надлежаще организованного санитарного надзора, у него есть чему поучиться нашим комиссиям, наблюдающим за рынком.

В продаже масса грибов, сейчас как раз их сезон. Любопытно приготовление молочных блинов. В четыреухгольных деревянных кубах кипит смешанное с чем-то молоко. По мере образования пенки получается квадратный блин, чрезвычайно тонкий, как папиросная бумага; его снимают особыми палочками и сушат тут же на деревянных перекладинках. Блины эти потом изящно свертываются, обертываются сушеным листом и в таком виде передаются покупателю. На 10 сен давали не особенно много, видимо, это блинное удовольствие не очень дешевое.

Рынок – целый город, чего и кого там только нет. Последнее развлечение – знаменитая октябрьская процессия «Джидай Матсури», или процессия даймиев.

Для иностранцев, взявших билет на процессию, был устроен особый балкон, где собрались почти все обитатели нашего отеля. Там же, но ступенькой выше, поместилась юная японская принцесса в чудесном кимоно и оби.

Моим соседом оказался атташе чехословацкого посольства, капитан Р., сообщивший мне последние сибирские новости, а также и то, что меня разыскивает курьер из Владивостока.

Процессия очень интересна и по группировкам, и по костюмам. Старый мир эпохи даймиев проходит перед глазами более чем на протяжении 11/2–2 верст. Замыкалось шествие рядом огромнейших носилок с поставленными на них тронами и походным храмом. Японская публика начала хлопать в ладоши, выражая этим молитвенное благоговение. Иностранцы приняли это за аплодисменты и начали громко аплодировать. Получилась некоторая неловкость, но где же разобраться во всех этих тонкостях.

Любопытная деталь. Культура стесняет старину. Густая сеть телеграфных и телефонных проводов мешала процессии. Башни-носилки приходится делать ниже и скромнее – они задевают провода.

Вечером покинул Киото. Купе спального вагона на японский рост – европейцу тесновато. Какой комфорт давала наша железная дорога, это начинаешь сознавать только за границей.

Токио. 24 октября