Одиссея - Гомер

Ведаешь сам ты, как сердцем тверда я, как волей упорна:

Все сохраню, постоянней, чем камень, целей, чем железо;

Выслушай, друг, мой совет и заметь про себя, что услышишь. 495

Если Зевес истребить женихов многобуйных поможет,

Всех назову я рабынь, обитающих здесь, чтоб меж ними

Мог отличить ты худых и порочных от добрых и честных».

Ей возражая, ответствовал так Одиссей хитроумный:

«Нет, Евриклея, их мне называть не трудись понапрасну; 500

Сам все увижу и буду уметь все подробно разведать.

Только молчи. Произволу богов предадим остальное».

Так говорил Одиссей; и поспешно пошла Евриклея

Теплой воды принести, поелику вся прежняя на пол

Вылилась. Вымыв и чистым елеем умасливши ноги, 505

Снова скамейку свою Одиссей пододвинул к жаровне;

Сев к ней, чтоб греться, рубец свой отрепьями рубища скрыл он.

Умная так, обратяся к нему, Пенелопа сказала:

«Странник, сначала сама я тебя вопрошу, отвечай мне:

Скоро наступит пора насладиться покоем; и счастлив 510

Тот, на кого и печального сон миротворный слетает.

Мне ж несказанное горе послал неприязненный демон;

Днем, сокрушаясь и сетуя, душу свою подкрепляю

Я рукодельем, хозяйством, присмотром за делом служанок;

Ночью ж, когда все утихнет и все вкруг меня, погрузившись 515

Сладостно в сон, отдыхают беспечно, одна я, тревогой

Мучась, в бессоннице тяжкой сижу на постели и плачу;

Плачет Аида,[113] Пандарова дочь бледноликая, плачет;

Звонкую песню она заунывно с началом весенних

Дней благовонных поет, одиноко таясь под густыми 520

Сенями рощи, и жалобно льется рыдающий голос;

Плача, Итилоса милого, сына Зефосова, медью

Острой нечаянно ею сраженного, мать поминает.

Так, сокрушенная, плачу и я, и не знаю, что выбрать, –

С сыном ли милым остаться, смотря за хозяйством, за светлым 525

Домом его, за работой служанок, за всем достояньем,

Честь Одиссеева ложа храня и молву уважая?

Иль, наконец, предпочесть из ахейцев того, кто усердней

Брака желает со мной и щедрее дары мне приносит?

Сын же, покуда он отроком был неразумным, расстаться 530

С матерью нежной не мог и супружеский дом мне покинуть

Сам запрещал; но теперь он, уж мужеской силы достигнув,

Требует сам от меня, чтоб из дома я вышла немедля;

Он огорчается, видя, как наше имущество грабят.

Ты же послушай: я видела сон; мне его растолкуй ты; 535

Двадцать гусей у меня есть домашних; кормлю их пшеницей;

Видеть люблю, как они, на воде полоскаясь, играют.

Снилося мне, что, с горы прилетевший, орел крутоносый,

Шею свернув им, их всех заклевал, что в пространной столовой

Мертвые были они на полу все разбросаны; сам же 540

В небо умчался орел. И во сне я стонала и горько

Плакала; вместе со мною и много прекрасных ахейских

Жен о гусях, умерщвленных могучим орлом, сокрушалось.

Он же, назад прилетев и спустясь на высокую кровлю

Царского дома, сказал человеческим голосом внятно: 545

«Старца Икария умная дочь, не крушись, Пенелопа.

Видишь не сон мимолетный, событие верное видишь;

Гуси – твои женихи, а орел, их убить прилетавший

Грозною птицей, не птица, а я, Одиссей твой, богами

Ныне тебе возвращенный твоим женихам на погибель». 550

Так он сказал мне, и в это мгновенье мой сон прекратился;

Я осмотрелась кругом: на дворе, я увидела, гуси

Все налицо; и, толпяся к корыту, клюют там пшеницу».

Умной супруге своей отвечал Одиссей богоравный:

«Сон, государыня, твой толковать бесполезно: он ясен 555

Сам по себе; сокровенного нет в нем значенья; и если

Сам Одиссей предсказал женихам их погибель – погибнут

Все: ни один не уйдет от судьбы и от мстительной Керы».

Так, отвечая, сказала царица Лаэртову сыну:

«Странник, конечно, бывают и темные сны, из которых 560

Смысла нельзя нам извлечь; и не всякий сбывается сон наш.

Создано двое ворот для вступления снам бестелесным

В мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой;

Сны, проходящие к нам воротами из кости слоновой,

Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен; 565

Те же, которые в мир роговыми воротами входят,

Верны; сбываются все приносимые ими виденья.

Но не из этих ворот мой чудесный, я думаю, вышел

Сон – сколь ни радостно было бы то для меня и для сына.

Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь: 570

Завтра наступит он, день ненавистный, в который покинуть

Дом Одиссеев принудят меня; предложить им стрелянье

Из лука в кольца хочу я: супруг Одиссей здесь двенадцать

С кольцами ставил, бывало, жердей, и те жерди не близко

Ставил одну от другой, и стрелой он пронизывал кольца 575

Все. Ту игру женихам предложить я теперь замышляю;

Тот, кто согнет, навязав тетиву, Одиссеев могучий

Лук, чья стрела пролетит через все (их не тронув) двенадцать

Колец, я с тем удалюся из этого милого дома,

Дома семейного, светлого, многобогатого, где я 580

Счастье нашла, о котором и сонная буду крушиться».

Ей возражая, ответствовал так Одиссей богоравный:

«О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,

Этой игры, мой совет, не должна ты откладывать. Верь мне,

В доме своем Одиссей многохитростный явится прежде, 585

Нежели кто между ими, рукою ощупавши гладкий

Лук, тетивою натянет его и сквозь кольца прострелит».

Так, отвечая, сказала царица Лаэртову сыну:

«Если б ты, странник, со мною всю ночь согласился в палате

Этой сидеть и меня веселить разговором, на ум бы 590

Сон не пришел мне; но вовсе без сна оставаться нам, слабым

Смертным, не должно. Здесь всем нам, землей многодарной кормимым,

Боги бессмертные меру, особую каждому, дали.

Время, однако, наверх мне уйти, чтоб лежать одиноко

Там на постели, печалью перестланной, горьким потоком 595

Слез обливаемой с самых тех пор, как супруг мой отсюда