Каста мимов - Саманта Шеннон

– Смотрю, у тебя по-прежнему тяга к спартанской обстановке.

– Не люблю отвлекаться на визуальный ряд.

Но кое-что изменилось. На пепелище рос цветок. Неописуемого оттенка лепестки переливались под защитой стеклянного колпака.

– Амарант, – выдохнула я, коснувшись гладкой полусферы. – Откуда он здесь?

– Не знаю. Форма лабиринта вне моей компетенции.

– У тебя есть защитные барьеры?

– Исключительно врожденные. Барьеры Джексона куда слабее, но не забывай про явления памяти.

– Спектры, – кивнула я. Спектры упоминались в памфлете «Уловки странствующих мертвецов» и неоднократно встречались мне в чужих лабиринтах. Бессловесные паукообразные твари, таящиеся в абиссальной зоне. В каждом из нас жил по крайней мере один такой монстр, а люди склада Надин буквально кишели ими. – Это ведь воспоминания?

– Вроде того. Спектры воплощают прошлые горести и тревоги. Когда, как вы выражаетесь, становится тяжело на сердце, это происходит как раз с подачи спектра.

Я поднялась:

– А у тебя они есть?

Он молча указал на драпировку. На краю сумеречной зоны, отделяемые световым барьером, копошились двенадцать спектров. Безликие силуэты с человеческими формами. Тела – нечто среднее между твердым и газообразным – дрожали и колебались вместе с дымком.

– Призрачному обличью они не навредят, но могут преградить тебе путь, – предупредил Страж. – Главное, не поддаться им.

Я снова оглядела мрачное сборище:

– Ты знаешь, какие воспоминания они воплощают?

– Да.

Его черты казались резче, некогда плавные линии заострились.

Прежде мне не доводилось касаться чужого обличья. Само нахождение в лабиринте было крамольным, как лезть сапогом в душу. Малейший след, оставленный в душе, способен привести к необратимым последствиям: от полного самоуничижения до краха всех надежд. Однако меня обуяло безудержное любопытство. Жажда странствий сменилась тягой к запретному знанию. Под пристальным взглядом янтарных глаз я дотронулась до призрачной щеки.

Сразу повеяло холодом. Моя призрачная оболочка завибрировала. Образы мои и его наслаивались друг на друга. Главное – помнить, что это не мои руки (хотя очень похоже), а их восприятие Стражем. Пальцы еще немного задержались на твердых губах, скользнули по линии скул.

– Осторожнее, странница. – Его ладонь накрыла мою. – Автопортреты – вещи хрупкие, как стекло.

Пронзительный голос мгновенно отрезвил меня. Я закинула ноги на спинку кушетки, тяжело дыша. Находиться в трансе без маски было тяжеловато, организм еще не привык справляться с такой нагрузкой самостоятельно. Страж терпеливо ждал, когда мне станет легче.

– Ты… – У меня снова перехватило дыхание. Рука машинально метнулась к груди. – Ты вообще видел себя со стороны?

– Призрачная оболочка недоступна моему взору. Однако ты меня заинтриговала.

– Выглядит как статуя, только в насечках. Будто над ней основательно поработали долотом. Точнее, не над ней, а над тобой. – На лбу у меня залегла складка. – Неужели ты представляешь себя таким?

– Отчасти. Многолетний статус принца-консорта Наширы Саргас плохо сказывается на рассудке, и не только. – Он снова погладил меня по щеке. – Необязательно полностью отрываться от тела. Вспомни, чему я тебя учил. Сохрани частичку себя внутри, чтобы организм мог функционировать в нормальном режиме.

Меня не смутила уклончивость – достаточно, что Страж и так открыл мне душу.

– Не понимаю, как это сделать, – пробормотала я, устроив голову у него на плече. – Не могу же я разорваться.

– У тебя уже получилось в мюзик-холле. Не надо разрываться, оставь лишь тень сознания.

Мы долго смотрели друг на друга. Его пальцы прочертили линию от моего виска к шее, потом скользнули к открытому вороту ночной рубашки и замерли в опасной близости от груди.

– У тебя усталый вид, – прохрипел он.

– День выдался тяжелый. – Я взглянула прямо в горящие глаза. – Страж, пообещай мне кое-что.

Он выжидающе молчал. Об одолжении я просила всего раз, когда мне грозила смерть от рук его нареченной.

– Если Нашира убьет меня, предупреди остальных. Ты должен спасти их.

– Уверен, моя помощь не понадобится.

– Если проиграю, ты должен положить конец серому рынку, что бы это ни значило.

Повисла короткая пауза.

– Сделаю все, что в моих силах, Пейдж. Как обычно.

На том и порешили.

Его ладонь коснулась клейма на моем плече. Шесть цифр, некогда заменявшие имя.

– Ты была рабыней. Так не становись рабой страха, Пейдж Махоуни. Ты должна управлять своим даром, а не он тобой.

Той ночью я впервые спала в объятиях мужчины, его аура окутывала меня словно вторая кожа. Однако шестое чувство не дремало. Постоянное присутствие чужого лабиринта вынуждало фантом городить бесконечные защитные барьеры. Ощущение, как будто спишь на корабле, который плавает взад-вперед по волнам. Пару раз я просыпалась, забыв, где нахожусь, и с удивлением прислушивалась к двойному сердцебиению.

Первое пробуждение было кошмарным. При виде Стража почудилось, что я снова в Шиоле I. Я скатилась с кушетки и стала искать нож. Арктур терпеливо ждал, когда приступ паники кончится. Потом подвинулся, приглашая меня лечь рядом, но обнимать не стал.

В начале пятого я проснулась окончательно. Страж еще спал, закинув руку мне на талию. Его кожа отдавала каленым железом.

Следом явился страх. Остальные наверняка будут гадать, где меня носило всю ночь.

Страж не шелохнулся. Сейчас он, как никогда, походил на человека. Суровые черты смягчились, словно все дурные воспоминания исчезли из лабиринта.

Отперев дверь, я на цыпочках выбралась в коридор и судорожно стиснула руки. Одно дело довериться Стражу, но прикоснуться к его призрачному облику означало перейти опасную черту.

Нельзя проводить с ним ночи – это против правил Джекса.

Нельзя надеяться, что это навсегда. Риск слишком велик. И как меня угораздило?.. При всей моей нелюбви к Рантанам их помощь необходима. А стоит им только заподозрить…

Я крепко вцепилась в балюстраду, вслушиваясь в тихие шаги внизу. Сайен гоняется за мной уже не первый год. Десять лет мне удавалось скрывать правду от отца. Страж вообще мастерски утаивал свои намерения и даже ухитрился организовать два восстания за спиной у невесты.

Вот этого мне и хотелось – прекратить беготню раз и навсегда. Невзирая на холодность и скрытность, его присутствие согревало, становилось легко и свободно дышать. С Ником все было иначе, – впрочем, по-другому и быть не могло. Напрасно внушала себе, что все может получиться и он обратит на меня внимание. Страж, напротив, придавал мне сил, вместо того чтобы лишать последних.