Только не бойся! - Марго Никольская

– А что насчет меня? Я-то, выходит, тоже обречена! – Я отстранилась от него и зашагала по комнате. Феликс сложил руки на груди и с легкой улыбкой стал наблюдать за мной. – Обречена любить всю свою жизнь юношу. В расцвете своих лет смотреться рядом с тобой как… с сыном!

– Мелочь, которая перестанет заботить тебя…

– …А позже и с внуком!!! Скрывать тебя от своих родителей, от друзей, которые со временем разглядят твою неизменность…

– И с этим мы справимся…

– Это ли счастье?! Мне, вероятно, как и тебе, следует закрыться от этих мыслей на ближайшие несколько лет, пока внешне ты в одной возрастной категории со мной. Но стоит ли мне сознательно закапываться в заведомо предсказуемые обстоятельства, которые станут стеснять меня всю мою жизнь? Не следует ли мне пойти своим путем?.. Ты много не потеряешь, для тебя продолжительность моей жизни – едва заметное мгновенье… А мне… быть может, лучше забыть тебя… встретить кого-то, с кем я смогу создать здоровую человеческую семью, построить дом, завести детей, внуков, старость совместная, и вся фигня. Банальный расклад, где все понятно! – дерзнула я. – Что ты скажешь на это?

– Попробуй.

– Что?

– Попробуй!

– И все?

– Угу!

– Ты меня не остановишь?

– Нет!

– Но…

– Результат известен нам обоим. Поступив таким образом, ты, кроме себя, обречешь на страдания и других людей. Которых могло бы и не быть, но которые станут тебе родными и близкими.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сама знаешь! Знаешь, что неспособна жить вне меня. Ты уже испытала эту «здравую», по-твоему, мысль. И свое же испытание успешно прошла. Твой избранник, твои дети будут страдать от твоих постоянных побегов ко мне!

– Да что ты о себе возомнил?! Почему считаешь, будто мое будущее без тебя невозможно?

– Очередная констатация факта, вот и все. Ты позиционируешь себя как прямолинейную и открытую личность, не терпящую полуправды и лицемерия. Так будь ей! Признайся самой себе, и оставим эти утопичные затеи здесь и сейчас. Не вижу смысла тратить время на них. Кроме того, я думал, мы поставили на этом вопросе точку, когда ты «со всем» согласилась!

Ого! Похоже, я умудрилась задеть его за живое. Выглядит пусть и не взбешенным, но рассерженным однозначно.

И тем не менее – он прав! У меня действительно было время признать… то, что я рискну своим распланированным на годы вперед будущим, забив на все, окунусь с головою в эту глубину неизвестности, рискну в скором времени быть убитой от рук его подружки-маньячки, только чтобы больше не проживать каждый день, стараясь даже не думать о нем. О да! Я пожертвую «нормальной» жизнью, ради нереально увлекательной реальности рядом с Феликсом… Да и на кол ее, эту нормальную жизнь! Нормальность-то вообще скука! И как я только раньше этого не понимала?

– Договорились! – я подошла к нему и протянула руку для рукопожатия.

Он усмехнулся и привлек меня к себе.

Будто довольный своей маленькой победой, Феликс уже было нацелился скрепить уговор поцелуем. Понимая, к чему это приведет, и сознавая свою к тому неготовность, я отважилась переключить его внимание на другое, а заодно и удовлетворить свое любопытство.

– Я хочу попробовать! – ловко увильнула я от него.

Феликс закатил с улыбкой глаза, словно раскусил меня.

– Серьезно! Давай с простого! Ведь все, что случалось до этого, я специально не загадывала. Ну, может, и загадывала, но точно не совсем понимая, что творю, – загорелась я, будто подобрала когда-то на улице красивую палочку и только сейчас сообразила, что она еще и волшебная.

– Дерзай, – нехотя согласился он, падая спиной обратно на кровать. – Будто у меня есть выбор.

– Выбор есть всегда! Разве не ты об этом говорил?

– У меня далеко не всегда! Но давай уже с этим покончим. Начинай!

– Хм… – почесывая затылок, я осмотрела свою комнату. – Точно! Мои волосы! – вспомнила я, запутавшись пальцами в них. – Хочу, чтобы они распутались! – Довольная, я уставилась на него в ожидании чуда.

– Хоти, – усмехнулся Феликс, возвращаясь к разглядыванию потолка.

– Ладно, ладно! Сейчас. Сейчас я возьму щетку и совершенно легко расчешу их, – я постаралась сформулировать фразу как можно более прозрачно, не усложняя ее пояснениями. А главное, не допустила себе даже малейшего сомнения, что этого может не произойти.

Щетка в моей руке не нашла ни единой преграды и, ни разу не споткнувшись, справилась с кошмарными колтунами. Расчесанные волосы малость пушистые и тем не менее лежат теперь на моих плечах и груди ровно. От восторга я даже подпрыгнула, стирая остатки сомнений.

– Это… это же просто потрясающе! Это запредельно круто, а главное, реально!

– Угу! – приподнявшись на локте, он стал буквально пожирать меня взглядом.

– Но! Но ваш потенциал в заложниках наших желаний! – сообразила я.

– Не всегда, – сморщился он. – Но можно и так сказать.

– Хм…

Молча я смотрю на него, а он выжидающе – на меня.

Я вижу, как он понимает, что прямо сейчас я докладываю последние недостающие элементы мозаики в сложную его картину. И догадываюсь, будто опять опережаю его сценарий событий, ибо он не позволяет мне сформулировать мысль до конца. Одним стремительным движением Феликс переворачивается и ловит меня за запястье, в попытке увлечь к себе. Не позволяя ему это сделать, я выпалила:

– Ладно! Ладно! Ла-а-адно!!! Я боюсь оказаться рядом с тобой в постели без одеяла между нами! Оке-ей?!

Феликс открыто засмеялся над моей наивной надеждой на помощь куска материала.

– И не случайно избегаю такой возможности! – Несмотря на его веселье, я все же закончила фразу.

– Ты боишься… – прошептал он мне уже со спины точно в ухо.

– Особенно таких твоих перемещений…

– Ты боишься! – он прижал меня, резко развернув лицом к себе.

– Черт! Да! Да! Я поняла! Не надо этого бояться, если не хочу нарваться!

– Но ты лукавишь, Иона! Боишься ты того, чего жаждешь больше всего! – он перешел на шепот. Его дивно вкусное горьковатое дыхание щекочет мне ухо. – Не так ли?

– Ве-ерно… – словно загипнотизированная, пропела я.

– И как мне устоять перед столь сильными эмоциями? – он продолжил опьянять своим дыханием мою стойкость, едва меня касаясь. – А главное, зачем?

– Потому что так будет правильно… – слабо сопротивляется мое здравомыслие.

– Правила – еще одна мера угнетателей, призванная дисциплинировать угнетенных, – не отстраняясь, он шепчет не спеша и безмятежно. Его интонация, совершенно не соответствуя контексту слов, взывает ко мне, захватывает и концентрирует меня на вожделении, подобно ласковым выражениям. – Придерживаясь заданных установок, люди уверяют себя, будто сохраняют баланс, не позволяют