Камень - Станислав Николаевич Минин

— Я просто хотела извиниться, — громко сказала Юсупова. — Ты подойдешь, или мне самой?..

— Пошли, — сказал я, перешел дорогу, дождался, когда Инга догонит меня, и направился в «Русскую избу». Ее машина следовала за нами.

— Мы рады приветствовать в нашем скромном заведении представительницу столь славного рода… — начал вещать метрдотель на входе, но был остановлен властным жестом Юсуповой, которая на полную врубила режим «снежная королева», на что я только усмехнулся.

Пропустив девушку вперед, предоставил ей право выбора места для выяснения отношений, метрдотель за нами не пошел. Она меня не подвела — сознательно или нет, но Инга выбрала столик, рядом с которым на стене висели ухват и кочерга.

— Пожарский, извини! — первым делом сказала она, усевшись за стол, но глаза так и не подняла, продолжая пялиться в скатерть. — Да, грешна! Решила воспользоваться представившимся шансом! И обиделась на тебя, после того как ты перестал отвечать на звонки! — Она наконец подняла на меня свои карие глаза, в которых я прочитал, что делала она это все, как и говорила Долгорукая, не со зла, а просто потому, что такой уродилась.

Маячивший в отдалении официант получил от меня команду на приближение.

— Чего изволите? — весь изогнулся он, явно получив накрутку от метрдотеля и администратора.

— Два двойных пломбира с шоколадной крошкой, — озвучил я ему заказ, выучив за это время вкусы всех своих университетских друзей.

— Сей момент! — Официант шустро удалился.

— А ты запомнил, что я люблю! — улыбнулась наконец Юсупова. — Мириться будем? — Она смотрела на меня чистым и незамутненным взглядом.

Я протянул ей руку с оттопыренным мизинчиком. Скрепив договор ответным жестом, Инга не удержалась:

— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись! — разорвала она наконец сцепку из наших пальцев. — Пожарский, ты злой! — заявила она мне как ни в чем не бывало.

— И в чем конкретно это проявилось, Инга? — поинтересовался я.

— Проблема не стоила и выеденного яйца, а ты мне на целый день игнор устроил! — воскликнула она. — Да еще Наташка с Анькой мне вчера весь день претензии высказывали и жизни учили, глупые!

«Да, бесполезно с Ингой ругаться! Это не лечится…» — подумал я и спросил:

— А ты не задумывалась, что если все вокруг тебе говорят, что ты неправа, скорей всего, это так и есть?

— Не-а… — Девушка отмахнулась от меня. — Я о таких глупостях не задумываюсь.

— Как же я тебе завидую! — улыбнулся я.

Уже за мороженым Инга поинтересовалась моими планами на вечер.

— За мной скоро дед заедет, надо скататься по делам.

— Звони, если что… — очаровательно улыбнулась девушка. — Можно в кино сходить или на выставку какую-нибудь… Александра бы с собой взяли…

— Ага! — ухмыльнулся я. — Он вас и так как огня боится! А я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы Петров как можно реже попадал под ваше очарование!

— Ты злой, Пожарский! Повторяю это еще раз! — Инга «в гневе» ударила кулачком по столу. — Первый портрет все равно будет мой!

В поместье Пожарских в Жуковке, на полигоне площадью больше десятка гектаров, упражнялся Прохор Белобородов. Начал он с плетей, каждая из которых в длину была не меньше пятисот метров и являлась как бы продолжением руки. Со стороны казалось, что плети были как живые и полностью подчинялись воле хозяина. Двум наблюдателям был продемонстрирован высший пилотаж — приемы из арсенала коровьих мальчиков Североамериканских Штатов. Плети легко трансформировались в лассо, и фигура Белобородова стала едва видна в мелькании огненных кругов. Когда эти круги распались, к одному из столбов, вкопанных в километре от того места, где стоял Прохор, на огромной скорости устремилась одна большая плеть, обвила столб, вырвала его из земли и поволокла к огневику. Примерно на середине пути предмет был подкинут высоко в воздух, плеть разделилась на две, и обе эти плети в бешеном темпе стали рубить деревяшку. На выжженную землю полигона упали лишь тлеющие щепки. Следующим «номером программы» стала огненная стена — шириной больше километра и высотой около пятнадцати метров, на очень приличной скорости она устремилась от Прохора на дальний край полигона и вернулась обратно, послушная воле хозяина. Дальше была продемонстрирована «огненная ловушка» — стена начала изгибаться по краям, пока эти края не соединились друг с другом. Как только это произошло, диаметр «ловушки» начал уменьшаться, пока не достиг десятка метров. Прохор не успокоился и, оставив «ловушку» на месте, рванул на темпе в дальнюю часть полигона, причем во время броска, на расстоянии пары метров, его со всех сторон прикрывали пять «огненных щитов» — один спереди, один сзади, один сверху и два по бокам. Пробежав метров пятьсот, Белобородов остановился и, соединив «щиты» между собой, оказался в полупрозрачном «огненном покрове». Дальше он обратил свое внимание на «ловушку», переместив ближе к себе, и превратил ее в четыре «огненных стены» не очень большого размера, всего-то метров по двести, под прикрытием которых, не снимая «покрова», вернулся на исходную позицию. Завершением выступления был полноценный «огненный шторм» — техника, применяемая «абсолютами» только в крайних случаях. Практически все свободное пространство полигона заполнило море ревущего огня. Со стороны могло показаться, что открылись врата ада, а из плавящейся земли сейчас начнут выпрыгивать черти. Тем более что причудливо переплетавшиеся между собой языки огня, поднимавшиеся в высоту более чем на пару десятков метров, порой создавали именно такую иллюзию. Огненная стихия бушевала больше минуты и оставила после себя оплавленную, местами горящую и дымящуюся землю полигона.

Уже на подходе к двум наблюдателям Белобородов сформировал меч в правой руке и щит в левой.

— Идущий на смерть приветствует вас! — заорал он.

— На смерть потом пойдешь, гладиатор! — усмехнулся князь Пожарский. — Скоро шашлыки будут готовы. — Он кивнул в сторону гостя, который как раз поправлял шампуры с мясом на мангале.

— Хорошо, Михаил Николаевич, — кивнул Прохор, убирая меч и щит. — Как вам? — Он показал рукой себе за спину на дымящийся полигон.

— Очень неплохо! — улыбнулся князь. — А чтобы у тебя не было головокружения от успехов… Силы остались?

— Да, — кивнул Прохор, насторожившись.

— Тогда держись! — Пожарский прыгнул навстречу Белобородову.

От первого удара